Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

Что характерно, почти прекратились рапорты комендатуры о всяких ЧП с нашими морячками. Вызванные повышенным вниманием женского пола к героям-орденоносцам-гвардейцам-подводникам — что прежде активно не нравилось мужской части коренного населения, включая гарнизонных. Ну, как приезжий городской на деревенских танцах в клубе вызывает у местных парней острое желание «пойдем, выйдем». Теперь, значит, привыкли, смирились, приняли нас уже за своих. Чему впрочем способствовали и беседы (профилактические и последующие) Тех Кого Надо с возмутителями спокойствия — а НКВД в этом времени не то чтобы панически боялись, как утверждают дерьмократы, но, очень серьезно относились ко всему, что оттуда исходило. Ну и я всем нашим четкое правило установил — любовь-морковь, это конечно хорошо, но, вот с замужними не крутить, не хватает нам еще тут шекспировских страстей!

Еще повлияло — занятия наших рукопашкой, основу которым положили еще «большаковцы». У главстаршины Логачева оказались явно выраженные задатки тренера, помещение нашлось — и по вечерам, несколько раз в неделю, пока без четкого расписания, желающие помахать ногами и кулаками, и повыкручивать друг другу руки, занимались именно этим, по полтора-два часа. Поскольку наш «сенсей» увлекался, как я уже когда-то говорил, каратэ и айкидо, но, не самбо, техника его была совершенно не похожая на привычную этой эпохе. Юмор в том, что ни Фунакоши, ни Уэсиба, оба патриарха упомянутых боевых искусств, систем своих еще не завершили — вот удивятся, если увидят когда-нибудь «русский северный стиль», так похожий на их творения?

И вот когда нас молчаливо признали, выделив нам место в иерархии здешнего общества, я ощутил: врастаем в среду. И появилось ощущение дома — а не проходной казармы. Места, где мы уже «свои», где нас ждут.

За окном темнота, снежок метет. А мы сидим, чаи гоняем — я, Петрович, Саныч, «жандарм» наш, и Анечка, в роли хозяйки, на стол накрыть, посуду после вымыть. Беседуем так, ни о чем — традицией это у нас стало, так же как у матросов рукомашество. Рюмка водки под конец тоже — но, не больше. Гитара опять же нашлась — ну это, Санычу, я музицировать не умею. И над репертуаром думать приходится, когда душа песню просит хоть послушать — а то Кириллов уже предупреждал:

— Вы, товарищи командиры, хоть думайте, что исполнять. «Прощай двадцатый век, великий и ужасный» — я-то слышал уже, ну а если кто посторонний, тайны не знающий, услышит? Мне что, со всех, кто под вашими окнами пройдет, подписку «ОГВ» брать?

Так что культурно отдыхаем в основном, за главным занятием гнилой русской интеллигенции — трепом на кухне.

—.. к тому все идет, что после сорок второго, будет сразу сорок четвертый. И фюреру через полтора года веревку мылить, если до того ему не помогут.

— Ну а дальше что? Ведь если подумать, немцев наглосаксы как лохов развели! Самим со страной победившего социализма воевать было стремно, нашли кто за них подпишется. Пускай Адольф за них все шишки соберет и грязную работу сделает — а они, чистенькими оставшись, после весь банк в карман, и миром править. Пес взбесился и бросился сначала на хозяев. Так они опять же — мы на островах отсидимся, пока русские воюют, ну а дальше смотри план предыдущий. Умеют же, сцуко — не сами воевать, а от чужой победы навар к себе!

— Так надеюсь, в этом мире иначе будет. А вот у немцев второго шанса уже нет.

— А немцы тут при чем?

— Так у них то же самое. Вот скажите, а отчего это немцы войн выигрывать не умеют? Вояки очень умелые, опасные, наверное, лучшие в Европе. Сражений отдельных выиграли много. А вот войн в целом — считайте. Две мировые, проигранные со страшным треском. Иена и Аудштендт, когда «Наполеон лишь дунул на Пруссию — и она рассыпалась». Великий завоеватель Фридрих Второй, самым великим делом которого была Семилетняя война, когда Пруссия едва не исчезла с карты Европы — и в том, что этого не случилось, нет ни малейшей заслуги Фридриха. И великое множество мелких войнушек: о которых знают лишь историки.

— Ну, Саныч, при Бисмарке они очень хорошо повоевали. Дания, Австрия, Франция. Германскую Империю ведь в Версале побежденном провозгласили — это примерно так же, как если бы мы второй Советский Союз, в горящем Вашингтоне.

— А ведь и не только немцы! Наполеон тоже проиграл ВСЕ войны, которые объявлял сам (Египет, Испания, Россия), а ВСЕ войны, выигранные им, объявляли ему (четыре войны с Австрией, одна с Пруссией). Правда, из «ста дней» вышло Ватерлоо — но, там уж слишком неравны были силы. Закономерность, однако?

— Так я отвечу: стратегами были никудышными. Даже Наполеон — «сначала ввяжемся в бой — а там посмотрим». Это что, стратегия — полная профнепригодность!

— Не скажи. Читал, что Наполеон, когда узнал, что австрияки ему войну объявили — тотчас же продиктовал план всей кампании, остановившись лишь, чтобы спросить у адъютанта «вы точно записали?». Юмор, что так все и случилось, вплоть до Ульмской капитуляции. Сделал австрийцев, как кукол!