Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

— Ну так то австрийцы… Что там Суворов про них сказал, узнав что они кого-то там победили, кажется пьемонтцев? «Из двух бездарных полководцев, один все равно выиграет сражение».

— Нет, мужики, а в самом деле… Я тут книгу прочел, «Первый блицкриг», про ту, прошлую войну — и поразился, насколько похоже. Только конечно, без танков и «штук». И что любопытно, немцы в итоге на те же грабли. История, это знаете ли, не просто что-то где-то когда-то. А закономерности проявившиеся — и если то, что уже было, в сегодняшнем увидеть, а то и в будущем… Вот это будет — наука!

— Это что ты в прошлой войне увидел, кроме того, что они так же противника недооценили. «Мы вернемся домой до листопада» — всерьез думали, за пару месяцев всех разбить. Хотя — и верно, блицкриг. Когда упор главный — противника бить, пока не отмобилизовался, не готов. В несветлом будущем, ракетно-ядерный удар, в этом времени — бомбардировщики и танковые клинья, ну а тогда, по плану Шлиффена, вторжение всей армии? Не понял, а как же они раньше отмобилизоваться успели? Или французы клювом щелкали, как в эту, «странную войну»?

— Историю надо знать, мужики! Этот немец, Шлиффен, был просто гением, сумев придумать план, позволяющий обойтись без танковых клиньев, обычной пехотой начала века! Там главное было — глубокий охват (тут Саныч сделал загребающее движение правой рукой, вперед, внутрь, и на себя). Завязать бой на южном, левом фланге, в Лотарингии, причем отступать, заманивая французов внутрь, связывая армию боем — а в это время правый фланг, пройдя через нейтральную Бельгию, совершал стремительный марш на запад, пока французы возились в Эльзас-Лотарингии — захватив ее, они уже не могли оставить, по политическим причинам, большая часть их армии оказывалась связанной там. В итоге — при «загребании» внутрь Париж захватывается без боя, французская армия вынуждена сражаться перевернутым фронтом, на запад, в спину ей бьют немцы из-за Рейна, снова захватывая Эльзас-Лотарингию. Финита!

* * *

Еще нет сплошной линии окопов, пулеметов, колючей проволоки — хотя все это появится очень скоро. Пока же немцы идут будто парадным маршем, бесконечные серо-зеленые колонны пехоты, с примкнутыми штыками, сверкавшими на солнце. Скачет такая же серо-зеленая кавалерия с черными и белыми флажками, трепыхавшимися на пиках, как будто вернувшаяся из средних веков. Гремят железными колеса тяжелые артиллерийские орудия в конных упряжках. Рокочут барабаны, хриплые голоса ревут песню победы «Хайль дир им зигескранц» на мотив «Боже, храни короля». Они все идут, полк за полком. Едут походные кухни — повара на ходу, стоя у котлов, мешают солдатскую похлебку. Все учтено — даже сапожные мастерские на грузовиках, пока полковые сапожники за своими столами в кузове заняты работой, хозяева сапог ждут, стоя на подножках. Расчищая дорогу гудками рожков, едут автомобили с офицерами. А впереди всех несутся самокатчики — мотоциклисты с ручными пулеметами, захватывая мосты и перекрестки дорог. Год сорок первый? Нет, пока еще четырнадцатый!

(Б. Такман, Э. Манштейн. «Первый блицкриг: невыученный урок». Изд. Нью-Йорк, 1961 год, альт — история).

* * *

— Ну, если план гениальный, так какого же… в итоге пшик? Гладко было на бумаге?

— А что любой план не выдерживает столкновения с реальностью, об этом забыли? Если только это не сам Наполеон, против тупых австрийцев. Разница в том, что плохой план рассыпается на осколки, а хороший лишь проседает упруго. И вот тут роль Командующего и Штаба — там подкрутить, тут подыграть, чтобы стало как надо, динамику отслеживать. А вот этого у немцев не было никогда! Воевать они умели — но, всегда по схеме: вот выиграем сражение, еще, и еще, авось противник капитулирует. А до конца просчитать ситуацию — даже не пытались.

Полководец нового времени удален от войск за сотни миль, однако, благодаря телеграфу видит всю картину так же ясно, как если бы сам смотрел с птичьего полета. Весь театр войны — у него на столе, телеграф и телефон готовы передать его распоряжения, целое войско посыльных на автомобилях и мотоциклах лишь ожидают его приказа. Таково было всеобщее убеждение германского генералитета, подтвержденного опытом маневров мирного времени. Германская армия казалась абсолютно слаженным, идеально управляемым механизмом. Подтверждением тому служит случай при мобилизации: уже после ее начала кайзеру Вильгельму вдруг вздумалось, сначала объявив о развертывании против Франции, повернуть армию против России. Начальник Генштаба пришел в ужас, заявив: механизм мобилизации предусматривает точнейший график, учитывающий, сколько осей вагонов в какую минуту пройдет по какому мосту, и остановить его невозможно под угрозой полной дезорганизации и беспорядка. Много позже выяснилось, что ЭТО МОЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ: как заявил начальник тыла, если бы ему поступил приказ, он отдал бы такие и такие распоряжения, после чего разворот всей армии на восток был бы обеспечен, в полном порядке! (Первый блицкриг).