Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

Темно уже. Его святейшество Пий Двенадцатый у товарища Сталина режим работы перенял, допоздна? Или действительно, что-то важное случилось? Сейчас узнаем. Лючия у меня на руке повисает, волнуется, но с любопытством оглядывается по сторонам, не так уж часто приходится бывать в гостях в Папском дворце. Кстати, восстановили его с похвальным качеством и быстротой, хотя следы боев еще заметны, если присмотреться. А так почти как в феврале – вот только тогда с папой товарищ «Этьен» Маневич разговаривал, а мы допущены не были, в «предбаннике» ждали. Только снаружи в карауле наши ребята из КНК, в полевой форме и с «калашами», а вот на внутренних постах уже швейцарцы с пиками и в средневековых мундирах – слышал, что роту их уже набрать успели, а вот Палатинская Гвардия тогда в бою с эсэсовцами полегла вся, и ее функцию пока несут гарибальдийцы, вот интересно, может, их в этом качестве и узаконят, ведь все католики, итальянцы, ну можно и исключительно жителей Рима отобрать, как по довоенному уставу? И еще служки в сутанах, а пластика явно как у бойцов, наверное, жандармерия Ватикана?

Папа принял нас в «малой гостиной». Размеры и обстановка, как в ином из залов Эрмитажа, бывал я там в иной, будущей истории, помню. Присутствовали Антонио – а непрост этот скромный божий служитель, как в прошлый раз приставленный к нам отец Серджио оказался папским легатом, кардиналом и ныне послом Святого Престола в СССР, так этот сейчас в каком чине пребывает, по их церковной иерархии? Обычные приветствия, обмен любезностями – я все ж не католик, да и помню, как сам папу, бывшего тогда в совсем непрезентабельном виде, из немецкой тюрьмы на Санто-Стефано вытаскивал, после чего стал этот Пий единственным папой, кто на советской атомарине прокатился[106], а вот Лючия на папу с восторгом смотрит, к руке его приложилась, как католичке положено.

– Дочь моя, вы все еще католичка?

– О, да, ваше святейшество – в России никто не потребовал от меня сменить веру! Хотя грешна, давно не исповедывалась!

– Этот грех простителен, дочь моя – конечно, при условии, что вы поспешите его исправить. Видит Господь, я бы с радостью принял бы ношу быть вашим духовником – но дела… Надеюсь, вы не возражаете, против кандидатуры отца Антонио, по крайней мере, пока вы в Риме?

А ведь странно! Отчего святые отцы только сейчас о том вспомнили? Женушка моя, конечно, еще в Союзе от меня инструкции получила, о чем даже на святой исповеди лучше промолчать, ведь даже по католически канонам, «молчание не есть ложь». А подписка вполне может быть приравнена к клятве, которую нарушать нельзя, даже по требованию священника?

– Дела, дела, – говорит папа – прежде всего, вы ожидали бы объяснений, отчего сейчас не стоит трогать этого сицилийского дона? Видите ли, высокое искусство политики прежде всего подразумевает высшее благо – государства и Святого Престола. Прискорбно видеть, что несчастная Италия снова разделена, как девяносто лет назад! И хотя мне искренне жаль паству, страдающую под ужасным гнетом мафии, но дон Кало – или дон Задница, если вам, синьора, более угодно так – был в этой партии не последней фигурой. О нет, вовсе не «чем хуже, тем лучше», чтобы народ сумел понять ошибочность своего выбора – гораздо важнее было выяснить, кто его поддерживает здесь, в Риме, и скажу больше, в Ватикане. Когда рыбка клюнет, можно и подсекать – но никак не раньше! Ведь вы, синьор Смоленцев, и вы, синьора, этим занимались в Киеве, совсем недавно?

– Вы неплохо осведомлены, ваше святейшество?

– Не ради любопытства, сын мой, но ради лучшего понимания друг друга. Так сказал мне маршал Сталин, сопроводив этими словами свою нижайшую просьбы сделать копии с исторических документов библиотеки Ватикана, украденных немцами и в итоге попавших в СССР. А еще известно нам, что в Киеве вы были отнюдь не армейским офицером, а одним из выполнявших волю «Рассвета».

Оп-па, попы что, нашу Главную Тайну знают? Или нет? Как-то странно он сказал – или я все же итальянский не настолько хорошо понимаю?

– Коммунизм ведь по существу, тоже разновидность веры – продолжает папа, – и кажется, даже маршал Сталин близок к тому, чтобы это понять. Раз он утвердил Инквизицию, защищающую ее чистоту от ереси. А назвать это учреждение «орденом Рассвета», или каким-нибудь Комитетом Коммунистического Контроля, или просто номерным департаментом, это не более чем дело вкуса.

Так святые отцы до главного все ж не докопались? Они новообразованную контору, в которой Лазарева трудится, за «Рассвет» приняли? Но все ж интересно, откуда к ним само название утекло? Вот словечко «инквизиция» в определенных узких кругах уже ходит, причем не только среди сотрудников конторы!