Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

На суше войска Первого Дальневосточного фронта успешно прогрызают японскую оборону у Мудандзяня, на пути к Харбину.

Война… Гибнут люди, которых я, своим приказом, отправляю в бой – и пусть наши потери много меньше японских, попробуйте объяснить это тем, кто получит похоронки на своих родных! Но это необходимо – для лучшей жизни наших детей. Чтобы послевоенный мир был для нашей страны лучше, чем довоенный!

Гадом был Николай Второй – территорию отдал (а ведь сами японцы уже и не настаивали!), а нам теперь за ее возвращение кровь лить?!

Генерал-лейтенант Л. Г. Черемисов.

«Прорыв Котонского укрепрайона»:

Сборник «Война с империалистической Японией».

М.: Воениздат, 1965, АИ МВ.

К маю 1945 года наша 16-я армия напоминала себя прежнюю, годичной давности, только номерами частей и соединений. Пополненная ветеранами, прошедшими войну с германским фашизмом, перевооруженная новейшим оружием и боевой техникой, прошедшая дополнительное обучение, учитывающее опыт сражений Великой Отечественной войны, армия стала грозной силой, способной на равных драться с любым врагом.

Конечно, это не было поводом для шапкозакидательства – нам противостоял сильный, хорошо обученный и фанатичный враг, занимавший подготовленные позиции. А ведь нам надо было не просто прорвать их, но сделать это очень быстро – после чего ввести в прорыв подвижную группу армии, в задачу которой входил бросок на юг, на соединение с морским десантом.

Котонский, или, как еще его называли, Харамитогский, укрепленный район, был крепким орешком. Расположенный между городом Котон и государственной границей, он имел протяженность по фронту до 12 км, глубину до 16 км (общая глубина КУР, считая с полосой обеспечения и тыловыми позициями – свыше 30 км). Фланги КУР упирались на западе в горный хребет, на востоке прикрывались лесисто-болотистой долиной реки Поронай, непроходимой для техники, линия постов наблюдения и полоса обеспечения проходили на удалении 8 км от основного рубежа. Всего было 17 дот и свыше 130 артиллерийских и пулеметных дзот, а также 150 железобетонных убежищ, в которых гарнизон мог укрыться при массированных авианалетах или артиллерийских обстрелах. Все узлы сопротивления и опорные пункты были подготовлены для ведения круговой обороны, окружены противотанковыми рвами, проволочными заграждениями и минными полями, обеспечены годичным запасом продовольствия. Гарнизон укрепрайона состоял из 125-го пехотного полка и разведывательного полка (фактически разведывательного батальона) 88-й пехотной дивизии, усиленных артдивизионом 88-го артиллерийского полка – всего 5400 солдат и офицеров, 28 орудий и минометов, 27 гранатометов, 42 тяжелых пулемета, 94 легких пулеметов.

Характерным примером японских укреплений был «форт Хандаса», прикрывающий мост через реку Коттонкай (приток Пороная). По периметру трехметровый земляной вал, в стенах которого через 5–6 м бетонные бойницы, на северо-западном и северо-восточном углах блокгаузы, приспособленные для круговой обороны, гарнизон до сотни солдат с одним 37-мм противотанковым орудием и двумя тяжелыми пулеметами. Вал выдерживал прямые попадания наших 76-мм снарядов, а болотистая местность затрудняла маневр танков и самоходок.

В целом же обстановка была похожа на «линию Маннергейма» – при относительно малой численности войск, слабости или даже отсутствии танков, артиллерии, авиации, противник занимал долговременные укрепления, отлично вписанные в очень сложную местность и хорошо замаскированные. Причем главная линия обороны была отнесена от границы, вне досягаемости нашей дивизионной артиллерии, и проходила по цепи средневысотных вершин, тянущихся от труднопроходимых предгорий Камышового хребта до марей Поронайской долины. И обойти было нельзя – укрепрайон прикрывал единственную дорогу, ведущую на юг острова.

Надо низко поклониться нашим разведчикам – из штаба фронта была доставлена схема, на которой были помечены все узлы обороны, дот, артиллерийские и минометные позиции, почти все дзот. Теперь мы точно знали, где нас ждут самураи.