Морталия. Узурпация (СИ)

– Да, милорд, – он постарался выпрямиться, сильнее стиснув в руке копьё.

– Как называется материк?

– Морталия, милорд.

– Главный закон Морталии?

– Все жители Морталии – свободные люди. Рабство на материке запрещено и карается законом, – заикался и дрожал Уик от волнения.

– Кто правители Морталии? – сурово смотрел на стражника путник. Его зрачки сузились и на фоне светлых радужек с их чёрными краями смотрелись крайне жутко, словно глаза хищного зверя.

– Совет Дюжины.

– Уик, перечисли всех членов Совета Дюжины.

– Король…

– Назови мне имена всех членов Совета, – перебил стражника путник.

– Видий Армдоз, – зашевелил дрожащими пухлыми губами Уик, выдавливая из себя имя короля без титула, и громко сглотнул, – Риз Эшер, Карл Вагер, Лари Саван, Даги Стоунвол, Михаэль Друлль...

– Достаточно, – услышав своё имя, остановил стражника путник. – Ответь мне, если бы Видий приехал на повозке…

– Достопочтенный мастер, король бы не приехал…

– Если бы гипотетически король приехал на этой телеге, – резко показал пальцем на убогую повозку Друлль, – ты бы его пропустил? – и выжидающе посмотрел на стражника.

– Да, милорд.

– Чем я отличаюсь от короля Тарплена?

– Но, милорд, король… – смутился стражник и, наморщив лоб, сдался. – Проезжайте, – выдохнул он, словно сбросил тяжкий груз с плеч.

Друлль победоносно вернулся в телегу и сел рядом с Бэном.

– Поехали, Бэн! – просиял он.

– Что ж вы, барин, не сказали, кто вы? – обиделся возничий. – Я бы удостоил вас подобающему обращению.

– Это какому же, Бэн, дал бы мне лишнюю лепешку? – Друлль снял значок с груди и спрятал его в карман. – Я хочу знать, как на самом деле люди ко мне относятся и что они собой представляют в действительности. Поэтому пусть я буду для них чумазым крестьянином, путешествующим на попутках.

Бэн ухмыльнулся, глядя искоса на мастера истины и погнал лошадь за ворота Исаада.

– Куда ехать, барин?

– В замок короля!

Телега брела по каменной улице, вливаясь в суету города цокотом копыт и стуком колес. Каждая стена Исаада перетекала в дорогу, дорога в дом, дома соединялись переходами, извивались, сплетались лабиринтами улиц. Дворец был единым организмом, по закоулкам которого сновали богато, со вкусом одетые, люди, органично заполняя его, точно кровь вены. В нём не было ничего лишнего, каждая стена, камень, труба, крыша и прочее существовали для единства всей системы. Кажется, будто если убрать одну из стен, то весь город рассыплется. Отчасти, возможно, это и так, ведь в Исааде был водовод и зловонные трубы, которые пронизывали весь город, снабжали водой дома и выводили из них отходы. Стоя на высоком обрыве у берега моря, дворец активно пользовался всеми преимуществами такого расположения. Но совсем другое дело – окрестности Тарплена за стенами дворца. Где на тысячи километров раскинулись многочисленные засеянные поля, пастбища скота, преимущественно одноэтажные жилища земледельцев и мелких ремесленников из сруба, простенькие придорожные таверны. Всё это тщательно охранялось, даже в самых отдаленных уголках Тарплена были посты стражников. Ни один другой город Морталии не был настолько безопасен для населения.

– Не кажется ли тебе, Бэн, что мы сильно выделяемся? – задумался Друлль, провожая взглядом пышную даму в огромной шляпе с перьями. – Словно безобразный рубец на безупречном лице. Когда я был здесь в прошлый раз, Тарплен не чурался своей нищеты. По улицам бродили бедняки, земледельцы, доярки из-за стен. Когда же город успел превратиться в пристыженную девицу, скрывающую под вычурными юбками дырявые чулки с заплатами?

– А что я вам говорил, барин? – довольно хмыкнул возничий и почесал грудь. – Не жалуют нас здесь больше!

– Какая досада, – тяжело вздохнул Друлль. – Однажды Исаад сказал, что людям не нужна свобода. Потеряв господина, они сразу же ищут ему замену. Он не верил, что люди смогут обрести свободу в своих умах, и видимо был прав.

– Барин, говоришь так, словно был лично знаком с первым королём Тарплена, – подозрительно покосился на Друлля Бэн.

– Да брось, по-твоему, мне триста лет?

– Лет сорок думаю, – почесал квадратный подбородок Бэн с двухдневной чёрной щетиной.

– А если учесть, что я стриг?

– Ну тогда лет сто. Разве мастер истины стриг?

– Да какая разница.

Повозка остановилась у стальных ворот дворца.

– Вот и приехали, барин.

– Держи, Бэн, – Друлль протянул возничему золотую дюжину и спрыгнул с телеги.

– Вот это щедрость! – широко улыбнулся возничий, рассматривая монету. – Воспользуюсь случаем и опрокину пару кружек пива в таверне.

– Прощай. И береги себя.

Бэн хлестнул коня и телега тронулась.

Дворец короля утопал в звуках моря. В чистом небе кружили чайки и кричали. Статуя обнажённой девушки расправила крылья вместо рук в центре гранитного фонтана. Скульптуры пернатых животных, в любой момент готовые сорваться с белоснежных стен дворца и воспарить над кустами голубой гортензии, застыли в прыжке.