Морталия. Узурпация (СИ)

Трибуны взорвались, поздравляя победителя. Какая-то женщина сорвала с себя рубашку, большие груди подпрыгивали вместе с ней.

Руми сидел под серым шатром лазарета, с горечью смотря в пол. Двое лекарей покрывали его тело повязками с листьями и пахучей мазью. Их худобу скрывали мешковатые зелёные балахоны.

– Не переживай, это твоё первое состязание, – ласково сказала Майя, заваривая ароматный чай. – Влас сильный противник, бой уже был предрешён.

– Это не оправдание, – процедил он. – Я не имел права проиграть. Я подвёл отца.

– Не думаю, что Карл думает так же. Он любит тебя.

– Я не заслуживаю такого отца.

Майя с сочувствием посмотрела на Руми и услышала крик шута:

– Дамы и господа! Встречайте сильнейшего стрига Морталии, легенду Стригхельма, непобедимого чемпиона арены Гая Бахиша!

Зрители спятили, с трибун срывался визг, крик, рёв. Женщины пытались прорваться на арену, чтобы прикоснуться к чемпиону. Гай безразлично помахал им рукой. Он хищно проскользил заинтересованным взглядом по ложам советников. Его сердце вздрогнуло, когда он увидел Риза. Глава совета положил подбородок на ладонь и внимательно смотрел на него.

– Впервые за всю историю Морталии на турнире выступает Балгур, – продолжал шут. – Встречайте старшину братства "Мятежного солнца" Керча Варифана!

По реакции толпы было ясно, что впервые выступающий солнечный город волновал зрителей куда не меньше, чем легенда Стригхельма.

– Почему они так яростно приветствуют Гая? – спросил Барти, взглянув на отца.

– Гай – мечта любого бедняка и безродного мальчишки, – ответил он, облокотившись на спинку скамьи. – Его подкинули в колледж Камвека ещё младенцем. Он спал на кухне, стриг овец, доил коз, ходил с плугом. Посмотри, где он теперь! Друлль говорил, что Гай пахнет так же, как Риз.

– Гай – бастард Риза Эшера?

– Возможно, – пожал широкими плечами Карл. – Видий убеждён в этом.

Барти с тоской посмотрел на арену:

– Отец, я не понимаю, чем стриги так сильно отличаются от людей?

– Мы рождаемся с силой, которая делает нас самодостаточными и сплачивает. Для нас нет ничего невозможного. Всё, что можно желать, бурлит в наших венах! Для нас власть – это ответственность. Мы становимся примером для народа, возлагая на себя заботу о них. Для людей же власть – это рабство. Они боятся потерять её, смотрят друг на друга с опаской и желают лишь своих рабов, становясь не лидерами, а лишь надзирателями.

– Но почему тогда мы позволяем оставаться людям у власти?

Карл улыбнулся:

– Мы отдаём своих дочерей за их сыновей, берём в жёны их сестёр. Когда-нибудь их дети наследуют места в совете, но они уже будут стригами.

– Но почему тогда король отдаёт Ирамию за Руми?

– Ты задаёшь правильные вопросы! – довольно посмотрел на сына Карл. – Ему пришлось. Нет никого дороже для Видия, чем его дочь, – задумался он и сделал паузу. – Знаешь, Барти, я удивлён. Ты не можешь быть человеком. Плод стрига вынашивается от трёх до четырёх месяцев. Чем быстрее созревает плод, тем больше будет его сила. Гвен носила тебя под сердцем два месяца. Самый сильный стриг в истории Морталии – это Исаад Армдоз. Его волосы были смоляными, склера глаз чёрная, кожа серая, вены всегда набухшие и тоже чёрные.

– Но ведь так происходит, когда малюм концентрируется на своей силе.

– Верно, призывает её. Но концентрация силы Исаада была настолько мощной, что он всегда был таким. Так вот он родился через месяц после зачатия.

Тем временем на арене сердце одного из воинов бешено колотилось, а у другого на лице не дёрнулся ни один мускул.

"Я должен победить, – подумал Керч, толстый багровый рубец на квадратном подбородке прибавлял его облику мужественности. – Отец поставил на этот бой всё наше состояние", – он тяжело вздохнул и взглянул на трибуну, где рядом с наместником Балгура сидел его отец с огромными усами. Керч также был обнажён до пояса, как и Руми до него. Для Стригхельма было необычно видеть стриг, меняющих тело, но теперь зрители понимали, для чего эта нагота. Всё-таки есть в этих маленьких городах, в сердцах воинов и их силе что-то варварское.

Керч разрезал ножом тонкий шрам на своём плече, кровь растеклась по натренированному телу, обволакивая багровой чешуей его руки, грудь, спину и торс. Гай самодовольно ухмыльнулся, блеснув глазами, и вскинул руки. Из воды бассейна выпрыгнул небольшой ледяной скорпион.

Керч, в отличие от Руми, сразу решил, что его противник – это Гай и побежал на него, совершенно напрасно игнорируя маленькое существо. Чешуйчатый багровый хвост Керча направил свои лезвия на чемпиона, но и скорпион уже вытянул хвост, из него брызнула вода и попала на ногу Керча, сковав её льдом. Он повалился в песок, а скорпион продолжил морозить его. Тело молодого цидера попало в ледяной плен.

Каменное лицо Гая не показывало эмоций, словно он знал о своей победе задолго до начала поединка. Он вновь помахал своим фанатам. Широкий рукав шёлковой мантии, расшитой золотой нитью, собрался на его плече.

Керч с горечью нашёл глазами отца:

"Прости, отец", – подумал он и потерял сознание.

– Чтоб его, – выругался Керч, сидя на скамье в лазарете рядом с Руми.