Морталия. Узурпация (СИ)

Глаза Лари заблестели золотом, янтарь растёкся по склере. Он заводил руками. Из-под его ладоней вырвался огонь. Золотое пламя вихрем закружило вокруг него. Языки пламени змеями вырвались из вихря и набросились на противников. Войны Стригхельма попадали в сугробы, прячась от огня. Моряки не шевельнулись, пламя не причиняло им вреда.

– Твои фокусы не пройдут! – неразборчиво заревел Кардош.

– Да неужели?! – хмыкнул Лари, криво улыбнувшись.

Земля под ногами воинов задрожала. Они тщетно пытались устоять на ней. Снег рассыпался по сторонам, вместе с войнами, которые кубарем скатывались в сугробы.

Даги упал на спину, чудом успев откатится от ноги гигантской каменной черепахи. Она опустила одну из лап, придавив к земле двух моряков.

– Лари, черепаха не лучшее решение, она не поворотлива, – улыбнулся Рориш, дрожа всем телом от возбуждения и радости.

– Что правда? Как насчёт крокодила?

– То же не вариант.

– Хм... Ну тогда... И вышла из дыма саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы! – грозно закричал Лари.

Черепаха рассыпалась. Лавина саранчи набросилась на воинов. Кардош прикрыл лицо, но настойчивые насекомые так и долбились о его маску, отбивая от неё кусок за куском. Древко хрустнуло, большой кусок маски упал в снег, обнажив серую плотную, как у носорога, кожу. Пожелтевшие нижние клыки выпирали над его верхней синей губой.

По щекам и рукам Лари бегала янтарная чешуя. Она то покрывала кожу, то уходила под неё. Он упал на колени, сдерживая силу:

– Аааааааааа!

Двое огромных каменных скорпионов вырвались из сугробов.

Рот Кардоша искривился:

– Уходим! Пусть этот чокнутый ублюдок подавится этим вонючим куском земли!

Рориш отпустил капюшон, который свалился с его курчавой головы за спину:

– И это всё? Так просто?

– А ты чего ожидал? – хмыкнул Лари, отряхивая колени от налипшего снега.

– Эшеры не устояли перед ними. Как ты смог справится один?

– Я же не Эшер и я был готов к нападению.

Глава 33. Эшарва. Мы объявляем войну

Особняк некогда наполненный смехом брата, улыбкой матери, звоном кузницы, рычанием восьмиглазого пса и тёплой рукой отца, лежащей на плече, погрузился в летаргический сон, став усыпальницей для мёртвых.

— Я ведь так и не написал Руми, – нахмурился Барти, боясь выйти из своей комнаты и вновь вдохнуть аромат жасмина.

Майя поставила на круглый дубовый столик чашки с горячим чаем:

— Барти, но почему он пошёл служить в гильдию охотников? Это очень странно.

– Он ушёл из-за того, что его обвинили в избиении... — он громко сглотнул. – Ирамии.

– Что? – Майя удивлённо посмотрела на юношу.

— Она показала свои синяки и ссадины. И Руми ушёл.

— Догадывалась, что он не прост, но не думала, что настолько. Хотя останься он, то тоже мог погибнуть, – Майя положила ложку мёда в чай и звонко застучала ложечкой. — Барти, ты ведь был ранен ядом, как ты выжил?

-- Меня спас восьмиглазый пёс.

Майю обожгло, словно в сердце вонзилось с десяток стрел. Она пошатнулась и выронила ложку, которая загремела на сосновых половицах. Барти непонимающе взглянул на неё. Её широко раскрытые глаза, смотрели с ужасом.

– Майя?..

– Что ты сказал? – дрожащим голосом спросила она.

– Майя, – тихо повторил Барти.

– До этого. Кто спас тебя?

– Моя собака, которую мы с братом подобрали в лесу. Он превратился в рептилию и...

– С алой чешуёй и кровавыми глазами?

– Откуда ты знаешь? – Барти нахмурил тёмные густые брови.

– Где он сейчас?

– После того как он зажёг источник в нашем подвале, он исчез.

Майя схватилась за край стола, чтобы не упасть. Комната закружилась в бешеном ритме. Барти встал с кровати, протянув к ней руки:

– Майя, что с тобой?

– Не трогай меня, – Она ударила его по руке, сдерживая слёзы. – Где этот подвал?

– В холле напротив алхимической лаборатории. В него ведёт круглая каменная арка.

Майя выбежала из комнаты. Барти хотел пойти за ней, слыша как она торопливо спускается по лестнице, но его остановил внезапный звон. Он подошёл к окну и открыл ставни, впуская морозный воздух. Звон доносился из кузнецы отца.

Преодолевая себя, он толкнул дверь и вышел в коридор, но, ощутив лишь аромат амброзии, выдохнул с облегчением. На первом этаже у входной двери он потянулся за своей меховой кирасой, висящей на кованых рогах лося, но замер, увидев плащ отца:

– Кто это сделал? – удивлённо прошептал он, проводя ладонью по золотому узору. На морде дракона кто-то вышил ещё три глаза. Когда Барти закутался в этот плащ, ему показалось, что отец обнял его. Он глубоко вдохнул запах масла, дыма и металла, надеясь, что он пристанет к нему. На глазах юноши проступили слёзы.

Выходя из особняка, Барти рассчитывал увидеть сугробы, но снег был притоптан сотнями ног. На месте кустарников стояли борцовские чучела из соломы и мешковины. На стене каменной пристройки висели мишени.

До самой кузнецы вела широкая дорога, даже со следами от гружёных повозок.

– Барти! С возвращением! – крикнул Рой, помахав рукой. Несколько вооружённых эшаровцев забрасывали в телегу мечи и доспехи.

– Что происходит? – непонимающе спросил он.

– Мы готовимся к войне.

– К чему?