Моруроа, любовь моя

Для начала Анжели сообщил, что, хотя он только что прибыл, он успел убедиться, что «никто на здешних островах не желает порвать узы, соединяющие с Францией». А потому вполне естественно, что «метрополия, в свою очередь, видит в дорогой Полинезии любимое детище и с материнской заботой печется о его воспитании, благе и счастье». В качестве примера того, что Франция уже сделала для населения, губернатор особо отметил «важный вклад вооруженных сил — новые аэродромы на Хао и на островах Гамбье». Трудно было выбрать более неудачный пример, ведь названные аэродромы предназначались для ядерных сил и с первого дня были закрыты для гражданского транспорта. Подобно римскому проконсулу, досконально изучившему ораторское искусство Цицерона, Анжели далее задал поистине риторический вопрос: «Но разве может правительство одно совершить что-либо здесь без помощи и содействия народа и его избранников?» Ответ, понятно, был отрицательный: «Без активного содействия граждан власти будут бессильны. Без необходимой поддержки частных групп администрация будет парализована».

Изобразив искреннее удивление по поводу того, какой оборот приняла его тщательно подготовленная и выверенная речь, губернатор сделал эффектную паузу и «признался»: «Ну вот, я невольно произнес это важное слово «содействие». В этом как раз и заключена суть предстоящего референдума. Мы обращаемся за консультацией ко всем гражданам, и я пользуюсь случаем сказать несколько слов о смысле этого референдума в Полинезии. Только не подумайте, что я собираюсь повлиять на вас. Каждый гражданин волен голосовать по своему усмотрению. Тем не менее все должны знать, о чем идет речь».

Почему-то за любезным предложением информировать население последовало разъяснение того, о чем не шла

речь: «Что касается заморских территорий, нет необходимости во всем следовать французскому примеру. Так, намечаемая децентрализация администрации, играющая важную роль во Франции, здесь лишена смысла, поскольку заморские территории и без того децентрализованы». Другими словами, губернатор пытался внушить слушателям, будто полинезийцы, сами того не зная, давно получили автономию.

Далее он поведал о единственном положении реформы, применимом на Таити, то есть о более широком участии граждан в управлении территорией. Как и опасались Милло и Бувье, подразумевалось начинить Территориальную ассамблею — выборный орган — многочисленными представителями торговли, ремесел и промышленности, назначаемыми губернатором! Главной целью этой затеи, разумеется, было лишить автономистов всякой возможности принимать одну за другой нехорошие резолюции, требующие немедленного прекращения ядерных испытаний, беспристрастного исследования последствий радиации для здоровья населения, большей автономии для полинезийского народа и т. п.

Конечно, губернатор ни словом не обмолвился об этом неизбежном следствии своеобразного осуществления региональной реформы де Голля во Французской Полинезии, зато последнюю минуту своего радио- и телевизионного выступления он посвятил лирическим излияниям, которых от него никто не ожидал: «На другом конце земного шара наша метрополия выходит из полосы тумана и стужи. Природа возрождается, весна стирает морщины зимы. Мы же здесь окружены щедрой природой, которая непрерывно самовозрождается. Тем не менее труд человека везде есть труд. Чтобы быть плодотворным, он должен опираться на надежду, и эту надежду здесь олицетворяют 50 тысяч детей, которые будут переживать весну, когда для нас уже наступит зима».

32. ИЗБРАННЫЕ СОЧИНЕНИЯ О РЕФОРМЕ

Автономисты единодушно отвергли такую реформу. Губернатор старался зря, когда до срока начал агитацию своей напыщенной речью. К тому же, как представитель Французской Республики, он был обязан соблюдать беспристрастность. Но автономисты слишком привыкли к такого рода злоупотреблениям властью прежних губернаторов, чтобы протестовать по этому поводу. Больше всего их удручало, что сами они вынуждены ждать еще десять дней до 14 апреля, чтобы попытаться разъяснить полинезийским избирателям подлинный смысл ожидаемого референдума. И уж совсем они возмутились, когда обнаружили, что вопрос, на который гражданам предстояло ответить «да» или «нет», был сформулирован так же туманно, как и в самой Франции, а именно

«Одобряете ли вы предложенный президентом республики законопроект об учреждении региональных ассамблей и о реформе сената?»