Москва Икс

Сурен поднялся, пожал сухую и горячую руку дяди. Тетка слышала разговор мужчин из другой комнаты, и теперь она снова встала у двери, как часовой, вытерла слезы углом платка. Сурен обнял тетку, вышел из комнаты, спустился с крыльца, сказал Левону, еще возившемуся у машины, что они немедленно уезжают. Тот, пока старик открывал железные ворота, успел выключить воду и смотать шланг. Левон попрощался с хозяевами, сел на переднее пассажирское сидение, Сурен тронул машину.

* * *

Сурен выехал на площадь, остановился напротив магазина, стоявшего между двух панельных башен.

– Мы подождем одну женщину, ее зовут Елена, – сказал Сурен. – Она поедет с нами до Батуми.

Левон молча кивнул и ни о чем не спросил. Сурен вытащил бумажник, отсчитал деньги, сказал, что в багажнике рюкзак и сумка, надо сходить в магазин, взять побольше минеральной воды и чего-нибудь пожевать. Левон ушел, Сурен поглядел на часы, перевел взгляд на ближайшую башню, женщина на третьем этаже раздвинула занавески и приоткрыла окно. Площадь была почти пуста, только у магазина какие-то стояли женщины и возле подъезда на скамейке разговаривали два старика, третий старик в длинном пальто с барашковым воротником топтался рядом и, задрав голову, глядел куда-то в небо.

Лена придет сюда по ближней улице, через четверть часа появится из-за поворота, – и уже не уйдет из его жизни никогда. Сурен перевел взгляд на стариков, машинально отметил, что рядом с домом остановились синие «жигули», из которых никто не вылез, на заднем сидении двое мужчин. Через минуту подъехала черная «волга» встала за первой машиной, стекла затемненные, пассажиров и водителя не разглядеть, номер государственный, ереванский.

Сурен почувствовал, как стало жарко, так жарко, что вспотел лоб, а воротник рубашки сдавил шею как удавка, – синие «жигули» он видел в Ереване, они ехали за ним почти через полгорода, до самого рынка, у Сурена профессиональная память, номер этой машины совпадает с номером той, ереванской. Он глубоко вздохнул и задержал дыхание.

Обе машины не глушили моторы, готовые перекрыть дорогу, если Сурен тронет с места. Он увидел, что пассажиры «жигулей» уже стояли на тротуаре, один мужчина, в синей болоньевой куртке, молодой, вертел головой, озираясь по сторонам, что-то говорил. Другой, дядька лет сорока, в черном плаще и кепке, пригнул голову, засунул руки в карманы, он кивал головой, делая вид, будто увлечен рассказом молодого человека. Из «волги» вылезли трое, отошли в сторонку, встали кружком. Сурен подумал, что оперативники ждут команды начать задержание, возможно, эту команду они уже получили, выходит, это его последние минуты на свободе.

Можно попытаться уйти на четырех колесах, но куда уйти – в этом городе все на виду, это не Ереван, – и негде спрятаться. Можно прорваться по единственной дороге в сторону Грузии, – но и там шансов почти никаких. Сурен видел, как из магазина вышел Левон, он повесил рюкзак на одно плечо, пересек площадь, Левон открыл заднюю дверцу, положил рюкзак и сумку, сел рядом на пассажирское место, о чем-то спросил, но Сурен не услышал вопроса.

Оперативники переглянулись, и одновременно двумя группами стали переходить площадь. На часах одиннадцать сорок утра, Лена может появиться совсем скоро, с минуты на минуту, но его здесь уже не будет. Сурен смотрел на оперов, идущих к его машине, он испытал приступ тошноты и тоски, смертной тоски, схватившей душу, он знал, чем все кончится: сейчас его выволокут из машины, заломят руки, щелкнут стальные браслеты наручников. Он на секунду закрыл глаза, готовый застонать, как стонут от нестерпимой физической боли. Послышался странный гул, будто выключенный двигатель заработал на высоких оборотах, звук оборвался, машина качнулась, как лодка на волнах.

В следующую секунду Сурен вместе с «нивой» взлетел над землей, и, показалось, повис в воздухе. Выпустил руль, ударился макушкой, а потом затылком о потолок, – аж в глазах потемнело. Через мгновение машина упала на землю, но не в том месте, откуда взлетела, не на дорогу, а на газон. Лопнуло заднее стекло, мелкой крошкой рассыпалось по салону. Левон схватился ладонями за лицо и закричал. Сурен видел, как качнулись башни на другой стороне площади, тяжелые стеновые панели легко, будто игральные карты, оторвались от домов и полетели далеко в стороны. Он услышал истошные крики, но не понял, кто кричал, потому что в следующую секунду вскрикнул сам, снова взлетев вверх и ударившись головой.