Моцарт и его время

а Письмо от 21 августа 1770 г. — Впе/ебА I. 5. 382.

Ь Письмо от 5 июня 1770 г. — Впе/еСА I. 5. 358.

с Письмо от 27 декабря 1777 г. — Впе/еОА II. 5. 207.

б АщегтйНег В. Мо7ай5 Кегёеп т Еигора 1762-1791. \Ыа$г К. Н. Воск. 2004. 5. 9.

ь

политического единства и на территории современной Бельгии. Всего же Моцарт побывал в 235 городах, в одной только Германии — в 73-х. Где-то он останавливался надолго, где-то бывал только проездом, но даже сегодня, в эпоху скоростного транспорта, такая статистика впечатляет. Что же тогда говорить о XVIII столетии, когда дорога от Зальцбурга до Мюнхена (сегодня на поезде можно добраться за полтора часа) занимала два дня.

Были ли путешествия Моцарта чем-то исключительным для его времени? Вряд ли. Люди тогда странствовали много и охотно. Врачи и учителя, профессора философии и филологии, историки и юристы, математики и экономисты, поэты, теологи, архитекторы, дипломаты, художники активно перемещались из города в город и из страны в страну. Одну из самых мобильных групп составляли музыканты разных профессий, прежде всего певцы и певицы, получавшие ангажементы в различных оперных театрах Европы.

Описания путешествий — всевозможные «дневники», «письма», «путевые записки» в то время охотно публиковали, так как они отвечали и тяге читателей к документальности и постоянно возраставшему любопытству к другим странам. «Итальянское путешествие» Гёте, «Путешествие по Франции и Италии» Т. Дж. Смоллета, «Письма русского путешественника» Н. Карамзина, а также множество вымышленных путешествий — примета литературы второй половины века. «Музыкальные путешествия» Чарльза Бёрни (1770-1772) и «Письма из Италии» Шарля де Бросса (1739—1740) и по сей день служат важным источником сведений о конкретных деталях музыкальной культуры XVIII века. В них ценно все — и факты, изложенные очевидцем, и непосредственные впечатления, и даже те ошибки, которые допускают их авторы.

Нельзя сказать, чтобы условия, в которых в XVIII веке протекали путешествия, были комфортными. В письмах Моцарт неоднократно сетовал на разного рода неудобства — то на плохие кареты, то на медлительность и нерадивость кучеров, то на дурную погоду:

> В дороге мы сильно намучились от жары, и нас засекла наглая пыль

(из Милана

— сестре)";

Счастливым и радостным было мое прибытие. Счастливым потому, что в дороге не случилось с нами никаких неприятностей, а радостным потому, что мы наконец-то достигли цели нашего тягостного путешествия. Поверьте, никто из нас не сумел за всю ночь заснуть хотя бы на минуту. Эта карета вытрясет душу! А сиденья! Жесткие, как камень! От Вассербурга думал я всерьез, что не довезти мне моей задницы до Мюнхена!Она совершенно опухла и была, по-видимому, огненно-красной. Цел ых два перегона ехал я, опершись руками на сиденья и держа задницу на весу... Но довольно об этом, это уже в прошлом! Однако же, впредь я возьму себе за правило лучше идти пешком, чем ехать в почтовой карете (из Мюнхена — отцу)^ь.

Перегон — расстояние между двумя почтовыми станциями, как правило, равное 25 километрам, которые карета преодолевала приблизительно за

Письмо от 24 августа 1771 г. — Впе/еСА I. 8. 432. Письмо от 8 ноября 1780 г. —

Впе/еСА III. 5. 12-13.

т

гм

ВУНДЕРКИНД / «Несентиментальный путешественник>.

О

СО

н

о

<и

Он

о

со

н