Мозаика Парсифаля

– Запрос был составлен в крайне негативном тоне. Он предполагал, что женщина настолько хорошо укрыта и законспирирована, что расследование ЦРУ не принесет результатов. Это означало одно – она будет признана виновной независимо от итогов расследования.

– Значит, их оскорбил высокомерный тон документа? – высказал предположение Брукс.

– Нет. Они уже давно привыкли к высокомерному отношению со стороны госдепа. Их обеспокоило то, что предвзятая точка зрения в отношении виновности этой женщины вряд ли соответствует истине. Они связались с пятью источниками информации в Москве (ни один из них не знал о существовании других), и все полученные ответы оказались отрицательными. При этом надо сказать, что эти источники имели доступ к самым секретным досье КГБ. Так вот, Каррас была чиста, и кто-то в госдепе сознательно стремился ее замарать. Когда один из моих приятелей обратился к помощнику Мэттиаса с рутинной просьбой о предоставлении дополнительных сведений, тот ответил, что дальнейшее расследование можно прекратить, так как госдеп якобы обладает уже всей необходимой информацией. Иными словами, она была приговорена к смерти вне зависимости от выводов ЦРУ. Мой бывший коллега не сомневался в том, что любой доклад управления будет положен под сукно. Но ЦРУ знает: Дженна Каррас не работает и никогда не работала в КГБ.

– Каким же образом ваши друзья объяснили появление шифра КГБ в чемодане Каррас?

– Кто-то из Москвы передал его, – ответил Брэдфорд. – Тот, кто работает вместе с Мэттиасом или – на него.

И вновь тишина за столом возвестила о возможности невозможного, и вновь ее первым нарушил генерал.

– Но мы исключили вероятность этого! – воскликнул он.

– Мне хотелось бы, чтобы мы пересмотрели наш более ранний вывод, – спокойно ответил Брэдфорд.

– Но, кажется, мы до конца проработали этот вариант, – сказал Брукс, глядя на Брэдфорда. – Как с практической, так и концептуальной точек зрения данная теория представляется невероятной. Мэттиас неразрывно связан с Парсифалем. Один не может существовать без другого. Тем не менее Советский Союз не знает о существовании Парсифаля. В противном случае на нас уже обрушились бы десять тысяч боеголовок, уничтожив половину страны и все наши военные сооружения. У русских нет иного выбора, кроме как нажать на кнопку запуска, отложив вопросы на время после первого удара. Наша разведка тщательно следит за состоянием русских ракет. Они не приведены в состояние повышенной боеготовности. По вашим словам, мистер Брэдфорд, на нашей стороне только время.

– Я по-прежнему придерживаюсь своей позиции, господин посол. Шифр КГБ в чемоданчике Каррас – не более чем ложная улика. Она невиновна. Я не верю, что шифр может быть предметом торговли.

– Почему нет? – поинтересовался генерал. – Разве есть вещи, которые не продаются?

– Шифры, подобные этому, не являются предметом продажи уже потому, что нет желающих покупать код, который периодически и без всякой системы меняется.

– К чему вы клоните? – прервал его Хэльярд.

– К тому, генерал, – Брэдфорд несколько повысил голос, – что кто-то в Москве должен был снабдить кого-то этим кодом. Возможно, мы находимся ближе к Парсифалю, чем думаем.

– Поясните вашу идею, пожалуйста! – произнес Брукс, подавшись вперед.

– Кто-то так же отчаянно, как и мы, пытается выйти на Парсифаля. И по тем же самым причинам. Кто бы это ни был, он здесь, в Вашингтоне. Возможно, мы ежедневно встречаемся. Я знаю только то, что он работает на Москву, а разница между нами и им лишь в том, что он ищет Парсифаля дольше, чем мы. Он узнал о Парсифале раньше нас. Это означает, что и в Москве кто-то знает о нем. – Брэдфорд глубоко вздохнул. – В этом суть самого ужасного кризиса из всех, перед которыми стояла эта страна. В Вашингтоне сидит агент-«крот», который может нарушить баланс сил, поставить под сомнение всемирное признание нашего военного и морального превосходства, которые и составляют понятие мощи и силы. Это произойдет, если он первым доберется до Парсифаля. И он способен сделать это, так как знает то, что неизвестно нам. Он знает, кто является Парсифалем.

Глава 18

Мужчина в темном плаще и низко надвинутой на лоб широкополой шляпе выбирался из двухцветной спортивной машины и из-за темноты едва не угодил в огромную лужу. Крупные капли дождя стучали по капоту, разбивались о ветровое стекло, барабанили по виниловой крыше автомобиля и взрывались мириадами брызг на покрытой гравием пустынной автомобильной стоянке у самого берега реки Потомак. Человек вынул золоченую газовую зажигалку, чиркнул колесиком, высекая пламя, и тут же спрятал ее обратно. Рука в перчатке осталась в кармане плаща. Он подошел к ограде и посмотрел вниз на мокрую листву и на полосу густой грязи, уходящую в черные воды реки. Подняв голову, он всмотрелся в противоположный берег; уличные огоньки Вашингтона мерцали за дождевой пеленой. Услышав позади себя шарканье подошв по мокрому гравию, мужчина обернулся.