Мозаика Парсифаля

– За что же ты заплатил и когда? Тогда, когда спрашивал обо мне в кабаке у шоссе? За то, чтобы среди ночи проскользнуть в мой дом с пистолетом в руках? Сейчас я тебе заплачу за все!

– Я делал так, как мне было сказано!

– Кем?

– Джекобом Хандельманом.

– Хандельманом? – Толстая обветренная рожа Когоутека даже вытянулась от изумления. – Вы заплатили Хандельману? Это он направил вас ко мне?

– Он сказал, что позвонит и предупредит, – быстро проговорил Майкл, перенося на Хандельмана обещание Режин Бруссак. Старый хрен из Нью-Йорка отрицал это, надеясь выкачать из Майкла дополнительную плату. – Ни при каких обстоятельствах я не должен был вам звонить. Мне было приказано миновать почтовый ящик, оставить машину на дороге и двигаться пешком по направлению к ферме.

– А шоссе? Вы задавали вопросы обо мне в кафе на шоссе!

– Откуда я мог знать, где находится эта ваша Большая Развилка? Вы что, постоянно держите там человека? Он вам позвонил?

Уроженец Моравии отрицательно покачал головой.

– Не имеет значения. Итальянец, владелец грузовика. Иногда он мне завозит продовольствие. – Когоутек замолчал, его взгляд вновь приобрел угрожающее выражение. – Но вы не пошли по дороге. Вы пробирались как вор, как вооруженный грабитель.

– Я, приятель, не совсем идиот. Мне известно кое-что о вашем хозяйстве, и я догадался о существовании системы сигнализации. Для вашего сведения, мне пришлось работать в подполье. Я обнаружил фотоэлементы и принял все меры предосторожности. Кому хочется, чтобы на него бросились собаки или чтобы по нему открыли пальбу. А иначе почему бы я так долго добирался сюда от придорожного кафе?

– Значит, вы заплатили Хандельману?

– И очень щедро. Так я могу подняться?

– Вставайте! Садитесь! Садитесь! – приказал горный буйвол, указывая на небольшую скамейку слева от камина. На его физиономии было написано еще большее изумление. – Вы что, дали ему деньги?

– Очень много. За это он мне сказал, что я должен дойти до места, откуда будет внизу видна ферма. У ворот меня будет ждать человек, он подаст мне сигнал к спуску взмахом фонаря. Но у ворот я никого не увидел. Погода к этому времени стала совсем гнусной, и я решил спускаться самостоятельно.

Продолжая держать в руке стакан с чаем, Когоутек пересек комнату и подошел к столу у стены, на котором стоял телефонный аппарат. Поставив стакан, он поднял трубку и принялся накручивать диск.

– Если вы звоните Хандельману…

– Я не звоню Хандельману, – бросил Когоутек. – Я никогда не звоню Хандельману. Я говорю с одним человеком, тот – с другим, и только третий уже беседует с немцем.

– Вы имеете в виду Рабби?

Когоутек поднял голову и бросил взгляд на Хейвелока.

– Да, да, Рабби, – подтвердил он, воздерживаясь от дальнейших комментариев.

– Ну что же, кто бы он ни был… в его квартире трубку не поднимут. Я хотел вам это сказать.

– Почему?

– Он сообщил мне, что собирается в Бостон. Читать лекции в каком-то заведении, именуемом то ли Брандезе, то ли Брандиз.

– Еврейская школа, – уточнил буйвол и произнес в трубку по-английски: – Это Янош. Позвоните в Нью-Йорк. Вы назовете имя Гавличек. Поняли? Гав-ли-чек. Я жду разъяснений. – Он положил трубку, взял свой чай и направился назад к камину. – Убери эту штуку! – приказал он охраннику, который самозабвенно полировал «ламу» о рукав кожаной куртки. – Выйди в коридор.

Охранник повиновался, а Когоутек уселся напротив Майкла в кресло-качалку старинного вида.

– Теперь подождем, Михаил Гавличек. Надеюсь, не очень долго. Минут десять… от силы пятнадцать.

– Я не могу нести ответственность за то, что его нет дома, – пожав плечами, произнес Хейвелок. – Меня бы здесь не было, если бы мы с ним не пришли к согласию. Я бы не знал ни вашего имени, ни места, где можно вас отыскать, если бы он мне не сказал, правильно?

– Посмотрим.

– Где женщина?

– Здесь. Тут у нас несколько зданий, – ответил гороподобный собеседник, прихлебывая чай и лениво покачиваясь в кресле. – Она, конечно, в потрясении. Здесь ведь не совсем то, что она ожидала увидеть. Но она поймет в конце концов. Они все в итоге приходят к пониманию. Мы – их единственная надежда.

– Что значит – в потрясении?

– Вас это трогает? – скривился Когоутек.

– Всего лишь профессионально. Мне надо ее увезти, и я вовсе не желаю иметь дополнительные проблемы.

– Посмотрим.

– С ней все в порядке? – спросил Майкл, пытаясь не выдать беспокойства.

– Ну, как и некоторые другие – те, что с образованием, – она утратила чувство реальности. Надеюсь, что временно. – Когоутек ухмыльнулся и выдавил из себя мерзкий смешок. Отхлебнув из стакана, он продолжил: – Мы объясняем ей порядки, а она заявляет, что наши правила для нее неприемлемы. Представляете? Неприемлемы!.. – Буйвол опять хохотнул. – За ней теперь будут внимательно наблюдать. И она все поймет, прежде чем покинет эти стены. Они все в конечном итоге понимают.

– Вам не придется беспокоиться, я ее увезу.

– Это вы говорите.

– Я заплатил.

Когоутек прекратил раскачивание и наклонился вперед.

– Сколько?