Мозаика сердца. Книга третья

За последние годы Джейсон стал пользоваться большим авторитетом среди земляков, живущих в Берингии, он стал правой рукой двоюродного племянника погибшего императора, который теперь тайно готовил восстание на территории бывшей Тангрии и намеревался занять трон Тангрии.

 — Эти империи и нелюди осознанно и целенаправленно осуществляют военные преступления! Они совершают убийства, истязания и уводят в рабство военнопленных и мирных жителей, оказавшихся в зоне военных действий; захватывают и убивают заложников; применяют к ним ментальную магию без согласия, что ведет к последующему сумасшествию и смерти; разрушают  деревни и города без военной необходимости; совершают сексуальное насилие над невинными жителями и беспомощными военнопленными!

Джейсон на мгновение замолчал, а на огромной площади  стояла гнетущая тишина.

— Этот маг-универсал, подданный империи Марилия, бывший герцог Мирадович, генерал марилийской армии, — указал Джейсон на мужчину стоявшего рядом с ним,  — относится как раз к таким вот нелюдям!

По бокам от герцога стояли два серьезных и хмурых охранника, державших его под руки, на которых были надеты амагические браслеты. Генерала Мирадовича было не узнать — теперь он не был похож на холеного ухоженного высшего аристократа с безупречной прической и идеальным костюмом. Сейчас перед нами был кто-то лишь отдаленно похожий на человека — между охранниками безучастно висело очень худое и изуродованное тело со снятыми полосками кожи, ужасными ожогами, искалеченными конечностями. Таким он стал за несколько месяцев, проведённых в импровизированной тюрьме тангрийцев.

Я вспомнила, как несколько месяцев назад при посещении тангрийского городка, я встретила Джейсона, и он меня потряс своим заявлением.

— Мы, наконец, поймали этого ублюдка, Лори! —произнёс он тогда с мрачным удовлетворением, впиваясь горящим взглядом в мое растерянное лицо.

Затем властно взял за руку и повёл по направлению к импровизированной тюрьме, которую местные тангрийцы выстроили ещё для герцога Зарданского, которого не получилось в нее заманить.

— Сейчас увидишь его и все поймёшь. Я преследовал его несколько лет в Свободных Землях,  — глухим низким голосом рассказывал Джейсон. — Но он был очень хитер и осторожен, никого близко не подпускал, пользовался разными личинами и постоянно менял места нахождения. Но я дал клятву, что пока не достану ублюдка, из-за которого ты пострадала, мне нет спокойной жизни, и я обхитрил его, Лори! Я смог!

Я послушно шла за Джейсоном и гадала, о ком он говорит. Смутные подозрения стали появляться, но я не верила сама себе. Встречные тангрийцы провожали нас странными удовлетворенными взглядами, а встретившийся Алан Бродли вообще произнес:

— Давно пора им увидеться, Джейсон, а то наши земляки скоро на нем места живого не оставят — он сдохнет раньше времени.

Мы спустились по каменным ступенькам в небольшую  подземную тюрьму, Джейсон подвёл меня к одной из камер, которых всего было три.

Две камеры были пусты, а в одной среди амагических решёток, глушащих любую магию, я разглядела висящее на цепях изувеченное и окровавленное тело обнаженного мужчины, голова которого была бессильно опущена на грудь.

Джейсон открыл камеру и зашёл внутрь, подзывая меня за собой, но я нерешительно остановилась на входе, не в силах переступить порог и приблизиться к пленнику, чувствуя леденящий холод от жуткого предчувствия.

 — Генерал, — тихо произнёс Джейсон, голос которого сочился ненавистью, а я вздрогнула,  — я привёл ее, как и обещал. Ты хотел убедиться, что я не лгал тебе, и Лорианна Тубертон жива. Можешь убедиться в этом.

Тело слегка зашевелилось и ожило — пленник медленно и тяжело поднял голову и посмотрел на Джейсона мутным взглядом. Я же не верила своим глазам, с трудом узнавая в изуродованном лице высокомерное и гордое лицо генерала Мирадовича.

Пленник слегка повернул голову. Кроваво-красные запавшие глаза с недоумением шарили по моему лицу, долго фокусируясь, а потом мутный взгляд все же встретился с моим, и он замер.

 — Ты?  — еле слышно прохрипел генерал.  — Зеленый луч?

Что- то перевернулось внутри, ушел барьер страха, и я резко переступила порог камеры, медленно подходя к пленнику.

— Ты, — со странным удовлетворением произнёс генерал.  — Твои глаза я узнаю из тысяч — они часто снились в кошмарах. Значит, ты выжила. Говнюк не соврал.

Я с недоверием и ненавистью смотрела на изуродованного пленника и понимала, что испытываю странное болезненное удовлетворение от того, что вижу его на цепях и его подвергают здесь жутчайшим мучениям.

— Он сказал, что если бы не ты... возможно, я бы ещё гулял... на свободе, несмотря на то, что... убил тысячи его земляков, но... твои мучения он не смог простить, — выдавил с остановками и с трудом пленник, еле ворочая распухшим языком, а потом рассмеялся каркающим смехом, выплевывая сгустки крови.  — Долбанный влюблённый говнюк!

— Заткнись! — мрачно произнес Джейсон. — А то вырежу поганый язык!