Mozg_rasskazyvaet_Chto_delaet_nas_lyudmi.pdf

объектов, а в эмоциональной реакции на них, что является последней

ступенью в цепи событий, называемой восприятием. Я описывал его случай в

моей предыдущей книге, Phantoms in the Brain. Дэвид был студентом одной

из учебных групп, в которой я преподавал, а затем он попал в автокатастрофу

и две недели находился в коме. Выйдя из комы, за несколько месяцев он

весьма серьезно поправился. Его мышление было ясным и живым, у него не

было проблем с вниманием, он понимал, что ему говорили. Кроме того, он

мог вполне свободно говорить, писать и читать, хотя его речь и была

несколько скомканной. В отличие от Джона у него не было проблем с

распознаванием людей и объектов. Однако у него появилась довольно

стойкая бредовая идея. Всякий раз, когда он видел свою мать, он говорил:

«Доктор, эта женщина выглядит в точности как моя мать, но это не она это

самозванка, притворяющаяся моей матерью».

Точно такая же бредовая идея у него была и в отношении отца, но не в

отношении всех остальных людей. Дэвид страдал тем, что сейчас называется

синдромом Капгра (или бредом Капгра), названным по имени врача, впервые

описавшего его. Дэвид был первым пациентом, страдающим таким

синдромом, которого мне пришлось наблюдать, и я изменил свое

скептическое отношение в отношении синдрома. В течение многих лет меня

учили с подозрением относиться к странным синдромам. Большинство из

них вполне реальны, но иногда приходится читать о каком-нибудь синдроме,

который представляет собой не более чем плод тщеславия психиатра или

невролога попытку самым легким способом заслужить славу, назвав болезнь

своим именем или получив лавры первооткрывателя.

Однако, понаблюдав за Дэвидом, я убедился, что синдром Капгра

действительно имеет место быть. Но что могло вызвать столь странный

бред? Одна из интерпретаций, все еще встречающаяся в старых учебниках по

психиатрии, основана на фрейдизме. Это объяснение выглядит следующим

образом: возможно, Дэвид, как и всякий мужчина, в детстве испытывал

сильное сексуальное влечение к матери, что называется эдиповым

комплексом. К счастью, когда он вырос, кора стала господствовать над

первобытными эмоциональными структурами и стала подавлять или

ослаблять эти запретные сексуальные импульсы, направленные на мать. И

возможно, при травме головы повредилась кора прекратив процесс

подавления и позволив спящим сексуальным влечениям проникнуть в

сознание. Нежданно-негаданно Дэвид обнаружил, что его сексуально влечет

к матери. Возможно, что единственным способом рационально избавиться от

этого чувства было предположить, что она на самом деле не его мать.

Отсюда и бредовая идея.

Это весьма изобретательное объяснение, но оно никогда не казалось

мне достаточно разумным. Так, вскоре после Дэвида мне пришлось

встретиться с другим пациентом, Стивом, у которого та же самая бредовая

идея возникла относительно его любимца пуделя! «Эта собака выглядит

точь-в-точь как Фифи, говорил он, но это не она. Она просто выглядит как

Фифи». Ну и как теория Фрейда объяснит такое? Придется утверждать, что у

всех мужчин в бессознательном таится латентная зоофилия, или что-нибудь

столь же абсурдное.

Получается,

что

единственным

верным

объяснением

будет

анатомическое (по иронии, сам Фрейд весьма метко говорил, что анатомия

это судьба). Как уже было указано ранее, вначале зрительная информация

направляется в веретенообразную извилину, где происходит различение

объектов, включая и лица. Полученные результаты передаются из

веретенообразной извилины по третьему пути в миндалевидное тело, которое

осуществляет эмоциональную проверку вещи или лица и вырабатывает

соответствующую эмоциональную реакцию. Так что же произошло с

Дэвидом? Мне пришла в голову мысль, что в результате автокатастрофы

были повреждены волокна, связывающие веретенообразную извилину,

частично через верхнюю височную борозду, с миндалевидным телом, в то

время как обе эти структуры, а вместе с ними и второй путь, остались

совершенно неповрежденными. Поскольку второй путь (а следовательно, и

способность говорить) не был поражен, он все еще мог распознать лицо

матери согласно его облику и помнил все, что касалось ее. Поскольку

миндалевидное тело и остальная часть лимбической системы не были

поражены, он мог проявлять положительные и отрицательные эмоции как

всякий нормальный человек. Между тем сама связь между восприятием и

эмоциями была разорвана, так что лицо матери совсем не вызывало

предполагаемых теплых чувств. Другими словами, узнавание наличествует, а

ожидаемая эмоциональная встряска отсутствует. Очевидно, единственный

способ, с помощью которого мозг Дэвида мог разрешить это затруднение,