Мученики Колизея

На другой день отец сказал ему, что он желает, чтоб он посещал собрания и пиры его знакомых, куда сам он был зван. Хрисанф повиновался. Он всюду сопровождал отца спокойный, но серьезный. Идти в цирк он отказался кротко, но твердо; на вопрос отца, почему он не хочет сопровождать его, отвечал:

— Богопротивно и мерзко видеть смерть людей, убиваемых для потехи. И зверя грешно мучить, но мучить человека великое преступление, тяжкий грех!

— Но ведь это не люди, это рабы, — сказал отец.

— Раб — человек, — возразил сын, — а мы обязаны любить всех людей.

Старик сенатор вздохнул и подумал, что лучше не продолжать разговора.

Так прошел месяц. Хрисанф хотя и посещал знакомых отца, пиры и праздники, но не изменился ни в чем. В известные дни он оставлял дом или поздно вечером, или рано утром, и отец не знал, где он бывает, но подозревал, что он посещает христианские собрания. Он не ошибался. То были кануны христианских праздников, и Хрисанф ходил ко всенощным и обедням.

Убедившись, что светская жизнь, пиры, праздники не развлекают сына, Полемий опять пошел к Корнелиану.

— Ну что? — спросил его тот.

— Все тоже, — отвечал старый сенатор грустно, — если не хуже. В свободное время он сидит один в своей комнате, и хотя всюду сопровождает меня, но, возвращаясь домой, делается задумчивее. Я усматриваю в нем какое-то вредное возбуждение: оно влечет его уединяться при всяком удобном случае. Это христианское колдовство. Всем известно, что эти люди обладают чарами, посредством которых властвуют. Какие светские удовольствия могут бороться с силой волшебства?

— Я не верю колдовству, — сказал Корнелиан, — если он задумчив, то сыщи ему умную и образованную девицу и сосватай его. Когда он женится, то не будет сидеть один, и умная, и добрая жена приобретет над ним влияние.

— Ты прав, это очень хороший совет; но где сыскать добрую и умную девицу?

— Как не найти; он нрава тихого, поведения скромного, богат и знатен. В невестах недостатка не может быть.

— Но я дорожу счастием сына, и мне надо быть уверенным, что будущая жена способна составить его счастие.

— Я об этом подумаю; я знаком со многими и постараюсь указать тебе девушку, достойную войти в твое семейство.

Через несколько времени Корнелиан с веселым лицом вошел к старому сенатору и едва успел поздороваться с ним, как сказал с живостию:

— Нашел, нашел! Лучше ничего вообразить нельзя.

— Что нашел? — спросил Полемий.

— Невесту для твоего сына, девица редкого ума, сиротка, хорошо воспитана, и одна из самых ревностных поклонниц Минервы, богини мудрости. Она по своему образованию и разумности произведет сильное впечатление на него и выхватит его из сетей хитрой и, по всему, что я слышу, сильной секты. Я ее знаю давно. Ее зовут Дарией, и за ней один только недостаток — бедность.

— Я богат, — возразил Полемий, — и деньги мне не нужны. Мне надо добрую и умную жену для сына, дочь для меня.

— Отлично. Прежде чем мы познакомим ее с твоим сыном, приходи в храм Минервы, я покажу тебе ее, если она тебе понравится, пригласи ее к себе в числе других девиц и женщин на обед.

Полемий отправился на другой день в храм Минервы. Этот храм находился недалеко от Колизея, и его развалины уцелели до сих пор. Их называют колоннадой, потому что ряд дивных колонн, красоты и размеров замечательных, обозначают место, где был построен и красовался когда-то храм Минервы. В то время он отличался изяществом архитектуры, гармонией и богатством украшений. В храме стояла великолепная статуя Минервы и привлекала множество поклонниц. Дария с подругами очень часто посещала его. В этот день она приносила жертву богине и, склонившись пред колоссальною статуей, бросила несколько зерен на горящие уголья. Полемий увидел ее, будто одетую облаком, стоящую на одном колене пред статуей богини, и сама она показалась ему богиней красоты и женской скромности. Она была одета в простую белую тунику, но ее стан тонкий, как стебель, ее прелестные глаза, поднятые вверх с мольбой, все выражение лица, обличавшее чистую и добрую душу, пленили его. Он познакомился с нею и пригласил ее к себе вместе с другими ее подругами.