Мудрая змея Матильды Кшесинской

– Эй, открывай, Бати! Или ты решил, что мы сейчас будем обыскивать твою машину, чтобы найти наркотики, которые ты, как всегда, перевозишь? Или позвоним Изабель, чтобы сообщить, с какой красоткой ты раскатываешь в свободное время? На твоем складе по-прежнему стоит тот удобный диван, а, старый юбочник?

И он закатился хохотом.

А, так жандарм шутил, значит! Это у него юмор такой, у этого длинноносого!

Алену нисколько не развеселила первая из этих шуток, а Маршана явно не развеселила ни одна из трех.

– У идиота и шутки дурацкие, не обращайте внимания, – буркнул он, выскакивая из машины, подходя к жандармам и пожимая им руки. – Ты бы думал все-таки, прежде чем что-нибудь изречь, Виктор! Если после твоих глупостей моя клиентка решит обратиться к другому броканту, я тебе выставлю иск за упущенную выгоду, понял?

– Ты забыл, что я плачу алименты? – испуганно воскликнул Виктор. – Твой иск меня окончательно разорит! Мадам, прошу извинить, я беру обратно все свои слова. У меня в самом деле очень своеобразное чувство юмора. А на складе Жака вы, не сомневаюсь, найдете все что угодно. Вот только манеж не покупайте, огромная просьба! Он срочно нужен нам! Ради него мы и приехали.

Алена только глазами хлопнула – говорить она все еще не могла.

– Зачем вам мой манеж? – удивился Маршан. – Что за ерунда?

– Решили на лошадках покататься, – изрек Виктор, старательно подмигивая, чтобы подчеркнуть: это он шутит.

– Ги, объясни ты, я ничего не понимаю, – повернулся Маршан к другому ажану, с не столь длинным лицом и, очевидно, не столь изощренным чувством юмора.

– Ты помнишь нашего старика Дютуа? – ответил вопросом на вопрос Виктор, и Маршан усмехнулся:

– Разумеется. Ближайший друг моего деда! Да я, можно сказать, рос на его коленях.

– Значит, ты не забыл, что послезавтра у него юбилей? Восемьдесят пять годков!

– Конечно, не забыл, – снова усмехнулся Маршан. – Мы с мамой получили приглашение на банкет.

– А Изабель приглашена? – подал голос Виктор, снова проделывая сложные мимические упражнения, чтобы подчеркнуть: это очередная шутка.

В его сторону, кроме Алены, никто и не глянул.

– Мы решили сделать старику сюрприз, – продолжал Ги. – Помнишь, как ностальгически он рассказывал о манеже, на котором катался, когда в детстве жил во Френе?

– Еще бы не помнить, – в очередной раз усмехнулся Маршан. – Мой дед там тоже катался, а после пожара у нас в амбаре годами валялась вся эта рухлядь, пока мы с отцом не восстановили манеж.

«Хорошо, что я сижу, – подумала Алена. – А то прямо сейчас рухнула бы у ног Маршана и этих ажанов!»

Как она могла забыть, как она могла забыть? Как она могла забыть, что по-французски «манеж» – это не только место для тренировок лошадей и всадников, но и карусель? Ага, полное название – manège de chevaux de bois, «манеж деревянных лошадей». Сколько раз Алена водила маленьких Лизу и Таню кататься на таких манежах – и в парк Тюильри, и к Сакре-Кер, где они наперебой норовили сесть на любимую красную лошадку, и в парк Ле Аль, где в манеже были и коровы, и зайцы, и поросята… Теперь той карусели уже несколько лет как нет, парк перестраивают, и это печально!

«Ужасно жаль, ужасно жаль, что нет уже коров в Ле Аль», – тупо срифмовала Алена.

Манеж! Карусель! Во Френе сгорели деревянные лошадки: и бэ, и гри, и альзан, и руэн, как говорил старый служитель из школы верховой езды.

И текст письма, которое было напечатано на старой машинке, на старой бумаге, словно бы всплыл перед глазами нашей героини:

«Одиль, верни сама знаешь что, пока не поздно. «Серый» конь. Левый задний. Даю три дня. Потом убью».

Какая связь между тем, что должна вернуть Одиль, и серым – он же пегий – деревянным конем из давно сгоревшего манежа? Или младший Рицци уже знает, что карусель восстановлена и, возможно, старый пегий снова бегает по кругу и в уме – цок, цок! – круги считает?

«А вдруг я его сейчас увижу, этого пегого? – подумала Алена, внезапно разволновавшись, как девочка перед первым свиданием, и чуть не стукнула себя по голове от злости. – О чем ты, безумная? Какие тебе пегие лошади? Какие Одили и Зигфриды? Ты о себе подумай! Тебе срок светит, а ты…»

– Элен, – вернул ее к реальности голос Маршана, который как раз открыл дверцу фургона с ее стороны, – вы же хотели посмотреть мой склад? Пойдемте.

– Элен, счастлив познакомиться, – сунулся вперед Виктор, пытаясь подать руку, чтобы помочь Алене выйти из машины, однако Маршан с угрюмым выражением опередил его.

Ги фыркнул.

– Еще один звук, не относящийся к делу, и никакого манежа не будет, – спокойно сказал Маршан.

– Я понял, – испуганно сказал Виктор.

– Я тоже, – присоединился к нему Ги, но его голос был заглушен ревом пронесшегося мимо мотоцикла.

Но Маршан, видимо, понял, потому что кивнул, достал из кармана ключи и подошел к двери склада, около которого громоздился несколько неуклюжий чехол-гараж, где прятался, судя по всему, багги.

За спинами снова взревел мотоцикл.