Муха имени Штиглица

Он в раздражении положил блокнот обратно на пол. «Обязательно написать, как мы ходили…» Куда ходили? Кто ходил? Зачем ходили? Он ничего не помнит. Нет, он помнит всё. И название, и все остальные страницы он помнит почти наизусть. Но самое главное – куда они ходили… Это ведь точно было главным. С этого он хотел начать. Но упала капля. Откуда капля? Должно быть, снег залетел в открытую форточку. Лень было прибить сетку. Но чтобы прибить сетку, нужны были скобомёт и скобы. А самое главное, нужны были мысли о скобомёте и скобах. А их не было. Он вздохнул. Вспомнил о каше. И поморщился. Этот день бесконечно пропал. Он взял тряпку и вышел из комнаты…

Бабочку мучила бессонница, и она следила за его зелёными тапками. Туда-сюда. Туда-сюда. Такой зелёный и энергичный. Хорошо. Вообще она плохо разбиралась в мужчинах. Но на портрете был красивый коричневый пиджак и шарф. Ко всему она уже видела, что у него зелёные лапки, и была рада. «Возможно, на лице у него хоботок, как у меня, и…» Не успела она помечтать о нём, как хозяин вошёл на балкон и веником вместе со всей пылью вымел и выкинул её в мусорку.

«Опять не рай, – подумала она. – Фу! Мёртвая моль. Чистилище. Боже мой, подруги, что с вами?!» Слипшиеся с рисом подруги молчали. Белая смерть. Чёрное на белом. Забыть. Забыть. Не помнить. Магнолия. Астры. Ромашки. Гиацинты… Бабочка судорожно махала крыльями в мешке для мусора, на котором было написано «Перекрёсток».

Он просто захотел навести порядок. И даже подумал о ремонте. Но на часах было уже восемь вечера. Время подумать про ужин. Его взгляд упал в мусорное ведро. Ему стало интересно, почему шевелится пыль. Он преодолел свою брезгливость и достал из пакета кусочек пыли.

Пыль тряслась и вспоминала, задыхаясь: анемон, астра, астранция… Хотя бы ромашка, клевер… Бабочка пульсировала как сумасшедшая. Прося у Бога лучшего места.

И оказалась на руках самого хозяина. Ещё не придя в себя, она внимательно посмотрела на него и подумала: «Эвкалипт». Подруги из дальних стран когда-то переводили ей это слово: благо, скрытое в кронах. Или листьях. Или бутонах. Скрытое благо. Блажь. Вечнозелёный. И до сего дня невиданный.

Он пристально смотрел на сгусток пыли в своих руках, пока ладони не окрасились пыльцой: бабочка? в феврале?! Как же она здесь оказалась? И что теперь с ней делать?.. Выпустить? Она умрёт. Оставить?.. Жить с бабочкой? Я же не сумасшедший.

Они отражались в большом зеркале в конце коридора. Почему, собственно, не оставить её дома? Мы смотримся. Он сделал селфи и бережно положил бабочку на подоконник.

Она послушно застыла, как статуэтка. А он открыл айпад и стал читать в интернете о бабочках. Его брови нахмурились и спрятались под оправу очков. Потом поочередно брови начали подниматься вверх, удивляясь прочитанному: «Кормить бабочку апельсинами. Растворить в воде три капли мёда». А, вот ещё абрикосовый нектар… «Режим сна бабочки». «Как правильно чистить лапки»…

Он перевёл взгляд на бабочку.

Бабочка тут же расправила крылья, показывая ему узоры. Она была похожа на кусочек маленького обгоревшего а́тласа. Он всегда любил старинные атласы и карты…

Схожу за апельсинами.

Вернувшись домой, он принёс три апельсина и все виды круп. Кроме рисовой – он старался удалять из жизни все плохие воспоминания. Вырабатывал лёгкость. Иногда получалось. Но не в этот раз: души пищевой моли пристально смотрели на него из «Перекрёстка», который он забыл выкинуть.

– Ку-ку! Всё готово, приятного аппетита! – сказал женский голос.

– Спасибо, – ответил он.

Бабочка ревновала. Он принёс ей кольцо апельсина и блюдце с медовой водой.

«Магнолия! – благодарно подумала бабочка, забравшись на апельсин и опустив усики в мякоть. – Спасибо, Эвкалипт!»

Выпив медовой, она немного покачала крыльями и уснула. Ему показалось, что она уснула. Раздался звонок. И он ушёл в свой кабинет:

– Алё, да. Да, уволился. Да к чёрту! Завтра займусь своими делами. Своими, да. Я в фейсбуке бабочку выставил, посмотри! Да, живёт у меня. Первый день. Больше всего мне нравится её кормить.

Бабочка услышала так: «Больше всего на свете мне нравится её кормить! И фотографировать!» Это была бабочкина мечта. Она вдруг вспомнила, что всю жизнь хотела, чтобы её кормили и фотографировали…

Когда она ела, он смотрел на неё. Любовался. Влюблён. И жалко стало ту женщину на кухне. Которая, наверное, всё приготовила. И ждёт утра, чтобы сделать ему с бабочкой завтрак. Конечно, он уже не любит ту женщину. Он всегда мечтал о бабочке. А та земная женщина просто не замечала этого. Так как была слепа. И всю жизнь готовила ему кашу.

От жалости и ревности у бабочки закололо в правом крыле. Наверное, надо сказать всю правду той женщине. Но бабочка не могла говорить. Она хотела показать всю свою красоту сопернице – но у той не было глаз. Нужно будет, чтоб он сам всё сказал ей и она ушла. Так будет лучше для неё. Бабочка расправила крылья, но не смогла взлететь. Тогда она просто расправила крылья и направилась в кухню.