Муки Галилея

— Ничего страшного, — улыбнулся Юкава и набрал номер. — Алло, это Юкава… Сегодня ко мне в лабораторию привезут посылку. Вас не затруднит её принять, если я к тому времени не вернусь?.. Да. Спасибо.

Он повесил трубку, поблагодарил хозяев и посмотрел на наручные часы.

— Спасибо, что уделили мне время. Боюсь, мне пора идти.

— Уже убегаешь? До чего занятой!

— Рад был с вами повидаться. — Юкава низко поклонился.

Намиэ проводила его до крыльца. Когда она вернулась к Юкимасе, тот опустил кровать и снова лежал.

— Что там с Конно? Его алиби проверили?

— В доме ничего не нашли, и с тех пор от полиции никаких вестей. Но ему кажется, что он всё ещё под подозрением. Следователи и на работу приходили.

— М-да… Так дело не пойдёт.

— Я понимаю, почему полиция его подозревает, но он ведь не способен на убийство!

— Ничего. Подозрения скоро снимут, — сказал Юкимаса и посмотрел на небо, заглядывавшее в окно.

11

Мамия, сидевший со скрещёнными на груди руками, брезгливо скривил губы. Из-за мясистых щёк он сейчас напоминал бульдога.

— Что-что ты нашёл? Пустой стакан из-под лапши быстрого приготовления?

— Так точно.

Перед Мамией стоял Кусанаги. Сложив руки за спиной, он смотрел на шефа сверху вниз.

— Ты же собирался доказать, что у Конно нет алиби?

— Не совсем. Я проверял, соответствуют ли его показания действительности. В тот вечер он работал в офисе сверхурочно. Около восьми вечера, по его словам, он съел лапшу. И я нашёл от неё стакан. С отпечатками пальцев Конно. Так вот, мусорное ведро, в которое выбросили этот стакан, вынесли в тот же день, в половине девятого вечера. Ведро стояло в коридоре, и уборщик не заметил, что Конно ещё в офисе. Пожар случился в начале девятого, а от места работы до особняка езды не меньше часа. Если бы преступником был Конно, он не смог бы выбросить тот стакан от лапши в то ведро.

— А если он выбросил его намного раньше?

— Это невозможно. Он весь день провёл в разъездах и в компанию вернулся только к семи вечера, — сухо пояснил Кусанаги.

— Выходит, у Конно тоже алиби?

— Выходит, что так.

— А ты, значит, рылся в мусоре?

— Не надо было?

— Нет. Ты молодец. Отработал на отлично, — сказал Мамия всё с той же кислой миной и обхватил голову руками. — Вот только мы лишились подозреваемого. Чёрт, он ведь лучше всех подходил на эту роль!

Кусанаги развернулся и подошёл к Каору.

— Значит, Соскэ Конно чист?

— Само собой. Я с самого начала понял, что преступник не он. Ему это не под силу.

— Полицейская интуиция подсказала?

— Нет. Ты видела его институтские оценки по физкультуре? Разбить окно, пролезть в дом и одним махом зарубить кого-то японским мечом — это не про него.

— Смотрите-ка, какой логичный довод! Это Юкава-сэнсэй на вас так повлиял?

— Насмехаешься, да?

Он обиженно уставился на Каору, и в этот момент в зал совещаний вошёл мужчина. Это был криминалист Оомити. Подойдя к Мамие, он предъявил ему какой-то документ. Изучив его, Мамия посмотрел в сторону Каору и Кусанаги:

— Эй, оба сюда!

Когда они подошли, Мамия сказал: «Полюбуйтесь!» — и протянул бумагу им. Это были результаты анализа собранных на месте пожара взрывчатых веществ, о котором вчера попросили отдел криминалистики.

— Циклотриметилентринитрамин…[6] Что это? — спросил Кусанаги.

— Это такое взрывчатое вещество. Из него, например, изготовляют пластичную взрывчатку. Вероятно, её и использовали на месте преступления, хотя и в малых количествах, — ответил Оомити.

— А в состав фейерверков это вещество входит?

На вопрос Каору Оомити тут же замотал головой:

— В фейерверках используют дымный порох. Его, разумеется, мы тоже обнаружили.

— То есть, чтобы вызвать пожар, преступник применил взрывчатку? — спросил Мамия.

— Не могу вам ответить. Возможно, её хранил дома сам погибший.

— Этот анализ как-то меняет заключение экспертизы? Я вижу, что вы всего лишь заменили фейерверки на взрывчатку.

— Пока говорить рано. Мы только-только получили результаты.

— Можно? — Кусанаги взял документ и протянул его Каору. — Езжай с этим к Юкаве.

— Да, это разумно, — согласился Оомити. — Ваш учёный явно о чём-то догадался. Чем нам тут спорить, быстрее спросить у него самого.

Мамия промолчал и лишь коротко кивнул головой, будто говоря: «Разрешаю идти».

— Скоро вернусь, — сказала Каору и взяла бумагу.

Судя по доске с рабочим расписанием, висевшей возле тринадцатой лаборатории кафедры физики Университета Тэйто, Юкава куда-то отлучился.

— Должно быть, он в восьмой лаборатории, — ответил сидевший в комнате студент. Туда Каору и направилась. Дойдя до пятой по счёту двери, она заглянула внутрь.

Юкава в одиночестве расположился за столом, разложив на нём какие-то научные труды. Заметив Каору, он поспешно закрыл лежавшую перед ним папку:

— Ты хотя бы звони, прежде чем приезжать.

— Я звонила на мобильный телефон, но вы не ответили.

— А… — Юкава прикусил губу. — Я оставил его в своей лаборатории.

— А здесь что за лаборатория? Вы, значит, и в другие заходите? — Каору посмотрела на закрытую папку. Надпись на ней гласила: «Анализ текучего поведения металлов при формовке взрывом». Смысла она не поняла, но взгляд зацепился за слово «взрывом».