Мумия. Возвращение

В это время в другой части таинственной пирамиды вниз по лестнице из песчаника величественным шагом спускался тот, кого искал Рик, – сам повелитель Имхотеп. Рядом с ним, держа под мышкой «Книгу Мертвых», горделиво шествовала Анк-су-намун (ибо Мила была сейчас мертва, как и Эвелин О’Коннелл). Эта царственная пара готовилась вступить во владение новым миром, который им предстояло создать.

Правда, бывшая мумия не заметила (а если бы и заметила, то вряд ли обратила бы внимание на такую мелочь) тонкую полоску из золота у последней ступеньки на известняковом полу пирамиды. Имхотеп шагнул прямо на золотую черту, рядом с которой находилось изображение бога Анубиса с головой шакала.

Внезапно мускулистое бронзовое тело Имхотепа оплели потрескивающие электричеством голубые разряды. Казалось, он весь был опутан сетью светящихся молний. Сотрясаемый конвульсиями, Имхотеп, словно беспомощный пленник, стоял в сгустке беснующейся энергия.

Анк-су-намун избежала подобной участи, отпрыгнув в сторону. Теперь она в ужасе наблюдала за завывающим от ярости Имхотепом, попавшимся в призрачную ловушку.

Так же внезапно, будто кто-то выключил рубильник, поток энергии иссяк. Освобожденный Имхотеп сделал несколько неверных шагов и без сил оперся о каменный пьедестал.

– Мой повелитель! – в испуге закричали Анк-су-намун, подбегая к Имхотепу.

Он в изнеможении согнулся пополам и, тяжело дыша, сказал:

– Я чувствую себя так, как будто сейчас из меня буквально высосали все силы.

– О нет, повелитель, любовь моя... это невозможно...

Имхотеп, стараясь не потерять чувства собственного достоинства и не упасть, медленно выпрямился. Он взглянул на вазу, стоявшую неподалеку на таком же пьедестале, и величественно воздел вверх руки.

Но ваза не поднялись в воздух, несмотря на все старания Имхотепа. Она даже не сдвинулась с места, лишь чуть заметно задрожала.

Бывшая мумия, обессилев от тщетных попыток вернуть свои силы, прислонилась к золотой стене.

– Что произошло? – заволновалась Анк-су-намун.

Имхотеп рассмеялся. Это был дребезжащий и неестественный, почти маниакальный хохот, раскатистым эхом пронесшийся под сводами пирамиды.

– Похоже, что великий бог Анубис решил лишить меня магической силы.

– Но почему?

– Может быть, для того, чтобы я сражался с Царем Скорпионов как простой смертный.

– Значит, ты... ты теперь – самый обыкновенный человек, любовь моя?

– Нет! Этого не случится никогда. Я – Имхотеп. Верховный жрец Осириса. Великий визирь Сети. Я умирал и воскресал... Снова и снова. Нет. Я встречусь с Царем Скорпионов лицом к лицу. И одержу над ним победу.

Анк-су-намун в волнении схватила его за руку:

– Это будет наша общая победа, любовь моя!

Перед ними открылся длинный зловещий коридор, затуманенный плывущей дымкой.

– Я должен отправиться туда один, – мрачно произнес Имхотеп.

Женщина в испуге прижалась к своему возлюбленному:

– Нет! Не оставляй меня здесь!

– Я должен. Мне нужно встретиться с Царем Скорпионов лицом к лицу.

– Нет, мой повелитель! Теперь, когда ты лишился своей силы, он может убить тебя!

– Ну и что с того? – Верховный жрец резким движением выдернул книгу из рук женщины и поднял ее высоко над головой. Глаза его безумно засверкали: – Если он и убьет меня, любовь моя... ты сумеешь воскресить меня!

Анк-су-намун в испуге отрицательно замотала головой:

– Най! – произнесла она на древнеегипетском.

Положив книгу на невысокий пьедестал, Имхотеп обнял свою возлюбленную и страстно поцеловал. Женщина впилась пальцами в бывшую мумию и в отчаянии так же горячо поцеловала верховного жреца. 

Затем он осторожно отстранил ее от себя, не спеша направился вглубь коридора и, миновав каменный мостик, приблизился ко входу в мрачную пещеру.

– На-а-ай! – снова выкрикнула Анк-су-намун, но осталась там, где они простились с Имхотепом.

Сердце ее бешено колотилось в груди. Красавица подошла к пьедесталу, на котором Имхотеп оставил заветную книгу, аккуратно положила ладони на шероховатую поверхность обсидиана и начала молиться своим богам. Она просила их сделать все возможное для того, чтобы ей не пришлось взывать о помощи к «Книге Мертвых».

* * *

Пока Анк-су-намун молилась, неподалеку от парапета, окружавшего площадку возле пирамиды, Джонатан и Алекс стояли на коленях возле трупа Эвелин О’Коннелл. Мальчик продолжал горько плакать и никак не мог остановиться. Впрочем, дядя и не думал осуждать племянника. Он и сам едва сдерживал слезы и чувствовал себя полностью опустошенным. Одиночество навалилось на него с новой силой.

Джонатан обнял мальчика и крепко прижал к себе:

– Попробуй думать обо всем случившемся иначе, Алекс, – вздохнув, начал Карнахэн. – Твоя мать сейчас находится в лучшем мире. Так говорится в Библии, а это очень мудрая книга...

У мальчика тут же просохли слезы:

– Что? Что ты сказал?

– Только то, что такая мудрая книга, как Библия...

Алекс отстранился от дяди, глаза его неожиданно загорелись, а взгляд начал перебегать с места на место, словно ребенок что-то лихорадочно соображал.

– Нет, дядя Джон. Библия совсем не та книга, которая нам сейчас нужна.