Мумия. Возвращение

Правда, Хафис мог лишь догадываться об этом, так как устройство различных запирающих механизмов не попадали в сферу его познаний. Он придирчиво осмотрел браслет и столь же внимательно исследовал отверстие в пасти огромного скорпиона, сопоставляя форму и размеры.

Затем, решившись, запустил руку в отверстие по самый локоть. Выступающие части барельефа золотого скорпиона, и невидимые внутренние пазы замка совпали идеально. Хафис превратился в человека-отмычку. Со стороны это зрелище вызывало замешательство: создавалось впечатление, что гигантское членистоногое заглатывает живого человека. Однако смотрителя это ничуть не заботило, поскольку «ключ» соответствовал замку.

Маленький смуглый человечек с окровавленной головой пожал плечами и повернул руку в отверстии, словно она и в самом деле была ключом.

Реакция последовала незамедлительно. Из отверстия вокруг руки вырвались испарения, а неведомая энергия, потрескивая разрядами, голубой волной прокатилась по всей комнате.

Никакой боли в руке Хафис не ощутил – только странную пульсацию. Обернувшись, он замер, пораженный произошедшими вокруг изменениями. Лишайники, плесень и грибок полностью исчезли со стен, и они засверкали своим первозданным блеском – впервые за долгие-долгие столетия!

Энергетическая волна начала распространяться по всем помещениям пирамиды.

Совсем недалеко от  Хафиса, освещая дорогу факелом, по узкому лазу пробирался О’Коннелл. Его рубашка превратилась в лохмотья после путешествия по зарослям джунглей, лицо было перепачкано грязью, руки обагрены кровью Эвелин, но в глазах сверкала ледяная решимость. Он тоже обратил внимание на грибок и плесень, и невольно замер, когда голубая волна, прокатившись по тоннелю, дочиста отполировала золотые стены.

Через несколько мгновений вся пирамида изнутри сверкала и переливалась, как в день, когда строительство было завершено.

Пламя факела, трепеща на сквозняке, разбрасывало повсюду яркие отблески. Спустя минуту тоннель вывел Рика к арке, пройдя которую, он увидел смотрителя Хафиса. Тот стоял у стены с изображением гигантского скорпиона и тщетно пытался высвободить руку из пасти чудовища. Видимо, «ключ» застрял в замке.

Увидев оголенный белый череп Хафиса, О’Коннелл постарался ничем не выразить своего изумления. 

– Похоже, ты решил немного изменить свою внешность, если не ошибаюсь?

– Ты опоздал, О’Коннелл! – Глаза смотрителя бешено вращались в орбитах. – Я уже освободил армию Анубиса! И повелитель Имхотеп очень скоро начнет командовать ею!

– Ему придется отдавать свои приказы из ада, – хмыкнул О’Коннелл. – Потому что именно туда я и отправлю его, как только он попадет мне в руки.

Рик оглядел коллекцию оружия в многочисленных конечностях гигантского скорпиона, из пасти которого Хафис никак не мог выдернуть руку. Его потрясла столь впечатляющая коллекция орудий уничтожения. Рик остановил свой выбор на обоюдоострой секире. Хафис тем временем старался освободить зажатую руку. О'Коннелл, кровожадно оскалившись, занес над ним секиру:

– Может быть, тебе помочь?

И вдруг араба словно притиснуло к золотой стене. Со стороны могло показаться, что кто-то по ту сторону барельефа, схватил Хафиса за кисть и тянет его на себя.

– Что-то схватило меня с той стороны! – пробормотал перепуганный Хафис. – Какие-то маленькие цепкие лапки!

– А ты помнишь наших крохотных проворных приятелей из джунглей? – усмехнулся О’Коннелл, явно получая удовольствие от созерцания его мук. – Тебе не приходило в голову, что эта пирамида является их храмом, и именно сюда они бегают, чтобы поклоняться своему богу? И они не потерпят тут никаких пришельцев!

– О’Коннелл, помоги мне! – Хафис пытался высвободиться из капкана, но все его старания были напрасны. Глаза смотрителя округлились от ужаса.

В следующую секунду несчастный начал кричать. Этот душераздирающий вопль был настолько страшен, что даже поглощенный собственным горем О’Коннелл невольно пожалел бывшего смотрителя.

Уже знакомое шипение, доносившееся из-за стены, перекрывали другие адские звуки: чьи-то острые зубы, похрустывая костью и чавкая плотью, перемалывали руку живого человека, словно ребенок – куриную ножку.

Эта сцена вызвала у О’Коннелла отвращение и ужас. Даже негодяй         не заслуживал подобной участи. Рик отпрянул назад как раз в тот момент, когда Хафису удалось, наконец, высвободить руку – вернее, то, что от нее осталось. Из клочьев рукава торчала окровавленная культя. Крича и завывая от боли, шатаясь, будто пьяный, смотритель побрел в сторону тоннеля и исчез в темноте.

О’Коннелл не смог бы помочь Хафису, даже если бы захотел. В самом скором будущем смотритель должен был погибнуть от потери крови.

Рик, размахивая секирой, бросился из комнаты на поиски Имхотепа и его зловещей любовницы, пытаясь догадаться, что же выпустил на волю этот глупец Хафис.

* * *