Мунсайд

– Может, вы и вылечить ее сможете?

– Демоны не лекари, мы исцеляем только самих себя. Маленькие карие глаза Асмодея будто гипнотизировали. Лицо демона действительно размылось, лишь глаза остались пугающе четкими, они утягивали его в забытье, которое быстро закончилось, словно по щелчку пальцев.

Уоррен пару раз сморгнул, уши странно заложило. Асмодей обернулся к Ивейн и произнес:

– А инкуб был прав. Приворот. Действует больше года. По технике салемсизма.

Голод отозвался нестерпимой звериной болью.

Каспий

Квартира встретила Каспия теплом, нежным и сонным. Только ему было не до сна. Кровь бурлила, голод был утолен, а две папки в руках заставляли сердце стучать быстрее. Хейзер сидела на кухне с взволнованным и хмурым выражением лица.

– Кристы нет? – спросил Каспий, сбрасывая куртку. Он двигался нервно и быстро и никак не хотел выпускать из рук две серые папки.

Хейзер качнула головой.

– Нет. Я ее не видела.

– Как ты сюда попала?

Она виновато улыбнулась и пошевелила пальчиками.

– Вам стоит заколдовать замки.

– Тут нечего воровать, – проворчал Каспий, присаживаясь напротив и наконец выпуская папки из рук. Он протяжно выдохнул, словно сбросил с себя тяжелый груз.

– Как она?

– Ищут лекаря, чтобы ее подправить. А так бодренько.

– Ублюдок Варрон, – прошипела Хейзер. – Ну, что там?

Она аккуратно взяла одну из папок.

– Ничего нового. Маниакальный психоз, тяжелая депрессия, деперсонализация, обилие транквилизаторов. Трикстер предполагал, что Кави их не пил.

Хейзер скривилась.

– Не знаю, чем это может помочь Ивейн. – Каспий провел ладонями по лицу. – Секретарша кошмарная. Достать было очень сложно.

– М-да. Вряд ли это того стоило. Хотя… – Она внимательно вчиталась в текст. – Трикстер пытался пробудить реальную личность Кави, и, кажется, у него получилось. Но ненадолго.

Каспий заинтересованно поднял бровь, и Хейзер зачитала вслух:

– Как и предполагалось, пациент в критической ситуации переключается на основную личность. Под критической ситуацией подразумевается реальная опасность для жизни. Пациент пытался покончить с собой, но в последний момент, как он выразился, «просто заснул, а очнулся уже в больнице, был уверен, что умер, но оказалось, просто отключился». Все можно было свести на шок или обморок, вот только пациент сам оказал себе помощь, но не помнил, как это сделал. В указанное время, когда включилась основная личность, он позвонил в дом Лавстейнов. Пациент не мог знать этот номер, а если помнил, то только в той части сознания, доступ к которой ему закрыт.

– Это может помочь, – рассудил Каспий.

Хейзер приметила вторую папку и вопросительно посмотрела на него. Каспий молча подтолкнул ее к ней, чтобы она могла прочитать имя.

«Уоррен Уэлльс».

Ивейн

Некоторые вещи не стоит помнить.

Можно стереть память с помощью магии, но далеко не каждый колдун или демон на это способен, к тому же удаление воспоминаний занесено в реестр запрещенных магических практик. Мой список вещей, которые нужно забыть, был огромен, но инцидент в автобусе точно туда не входил.

Победоносное возвращение Ивейн Лавстейн в «Доктрину» заметил только Уоррен. Сколько раз я зарекалась, что и порога школьного не переступлю, а теперь сидела за партой. Никто на меня не давил: ни Вольфганг, ни Асмодей, ни Самаэль. Просто, когда меня вылечили (нашли все-таки добровольца), я поняла, что во мне куда больше сил и что, если я спрячусь в башне из слоновой кости, Варрон выиграет. Нет! Я не собиралась доставлять такое удовольствие этому сукину сыну. Селена могла передать ему привет и доложить, что жертва здоровее всех живых. Моя маленькая месть.

А вот Уоррену следовало бы забыть, что его приворожила собственная девушка. Он перенес это, на удивление, с какой-то небывалой выдержкой.

– Пустяк, – отмахнулся он, когда мы заговорили об этом во время перерыва. К нам присоединился Томас, хоть и слова не проронил. Каспия сегодня не было. – Учитывая, что ты пережила, это пустяк.

– Это боль разных категорий, не стоит сравнивать. Меня фактически никто особо не предавал.

– Потому что ты никому особо не доверяла. – Кажется, в этом слышалась обида. – Завидую тебе.

Я вспомнила про Хейзер и Каспия.

– Эй! – Я потрепала Уоррена по волосам, пока он что-то жевал. – Не надо строить из меня стерву.

Томас выглядел странно за нашим столом. Учитывая, что он был братом Селены и одновременно лучшим другом Уоррена, отношения между ними были запутанные. Спрашивать было как-то неловко, я лишь знала несколько вещей. Во-первых, отношения Уоррена и Селены держались только на привороте. Во-вторых, Селена слила Варрону мои координаты. Специально или нет – я не знала, но было еще кое-что. Скорее всего, Томас знал о привороте, но не говорил. У Уоррена были все основания обижаться на него. Томас всегда был неразговорчивым, но сейчас это ощущалось особенно остро. За нашим столом он явно чувствовал себя лишним.

– Пока я лежала в больнице, Каспий был в школе?

– Ага, – произнес Уоррен с набитым ртом. Он был безумно худым, но ел будто за троих. – Только сегодня пропал.

Мой взгляд зацепился за листовки с пропавшей ученицей.