МУОС

Дехтер невольно восхитился этим воином. Какую же надо иметь силу воли, чтобы раненному, с оторванной или отгрызенной рукой дотащить на дрезине до лагеря своих товарищей. Митяй не описывал свой подвиг, не рассказывал подробностей той схватки. Но Дехтеру из краткого рассказа стало понятно, именно Митяй остался последним действующим воином в том бою и именно он победил и обратил в бегство пусть молодого, но всё-таки змея – неведомого чудовища здешнего метро.

– А где эти змеи?

– У них логово в городе, в Комсомольском озере. Роют норы, там где почва помягче, заползают в туннели и жрут людей наших. Вот как-раз между Купаловской и Первомайской место их любимое, Змеиный переход называется. А потом по змеиным норам диггеры забегают – эти не лучше змеев будут.

– А что диггеров змеи не жрут?

– Диггеры от них откупаются, жертвы им приносят. Сами людей и свиней для них крадут, а если не получится – своих же на съедение змеям добровольно отдают. Вот змеи их и не трогают.

На пол-пути Радист слез с седла, поменявшись с каким-то Партизаном с Пролетарской. От дикой нагрузки ноги были как ватные, от трения о седло болел зад. С непривычки он первое время шел пригнувшись и кульгая, чем вызвал веселый смех Купчихи. Судя по смешкам этой конопатой девченки, она уже знала от Светланы или догадывалась, что эту ночь они провели вместе. Светлана, до этого шушукавшаяся с Купчихой, участливо, с серьезным видом спросила:

– Тяжело с непривычки?

– Да. У нас такой техники нет.

Светлана подошла совсем близко и Радист едва сдержал себя от порыва взять её за руку.

– Что там дальше?

– Дальше – Первомайская. Там тоже наши – Партизаны. У них дела совсем плохи.

Минут через десять ходок из переднего дозора фонарем просигнализировал опасность. Все ходоки, а за ними уновцы, насторожились и приготовились к бою. Передние дозоры остановились. Основной обоз догнал их. В туннеле, у самой стены, на полу сидела девочка лет шести. Лицо у нее было в крови, девочка плакала и смотрела большими испуганными глазами на подошедших к ней. Рядом с девочкой лежал труп женщины. Лицо трупа было искромсано и то, что это – женщина, можно было определить лишь по одежде и телосложению. Девочка в своих рученках держала закоченевшую руку матери.

– Это же Майка, – сказал кто-то из ходоков.

– Да, точно Майка. А это мать её, кажется. Они беженцы из Америки. Она с матерью и двумя братьями с пол-года назад к нам бежали. Странные какие-то были, всё сами по себе, ни с кем не общались, кажется сектанты какие-то. И вот дня два назад, когда вы пришли на Тракторный, решила их мать обратно в Америку возвращаться и ушли всей семьёй. Мы их отговаривали, говорили, что куда им одним до Америки дойти, но те ни в какую – идем и всё. Дошли, мать твою…

– Так кто ж их так?

– А кто их ведает. Может диггеры, может бандюки, а может и змеи. Малая-то видишь какая перепуганная, врядли что у неё выяснишь. Братьев наверное то же поубивали, или в плен взяли, а может убежали… Хотя нет, вряд ли убежали.

Светлана тем временем подбежала к девочке, что-то ей ласково стала шептать, одновременно вытирая мокрой тряпкой кровь с лица.

– Девочка не ранена, это кровь матери или кого-то ещё..

Митяй сказал:

– Ребенка на Первомайской оставим. И труп там же, пусть мать Первомайцы хоронят, а нам дальше идти.

Обоз снова тронулся в путь. Произошедшее снова вернуло москвичей к жестокой действительности Муоса. Снова заставило задуматься, в каких невыносимых условиях существуют местные жители, и какие еще опасности ожидают их впереди.

Светлана совсем забыла о Радисте и о чем-то сюсюкалась с девочкой, то беря её на руки, то садя на дрезину. При въезде на Первомайскую девочка, казалось, уже забыла о гибели своей матери, которая обвёрнутая в рогожу лежала поверх другой поклажи на одной из дрезин.

И без того неважное настроение отряда, совсем испортилось при виде Первомайской. Это была уникальная станция в Минском метро: здесь была не одна, а две платформы по обе стороны путей. Когда-то станция жила более-менее зажиточно. Близость к центру и другим Партизанам, развитое сельское хозяйство, торговля благоприятствовали расцвету станции. Но лет восемь назад начались нападения змеев и их верных спутников диггеров. Всё больше людей было задействовано на обороне станции. Всё больше гибло в схватках с врагами. Иногда сюда доходили и ленточники. Но самая страшная беда случилась около двух лет назад.

Один из жителей станции, пока все спали, перерезал внутренний дозор на станции и устроил пожар. Когда он поджигал соломенные, деревянные и матерчатые шатры, его заметили и застрелили, но возникший пожар потушить не удавалось. Треть жителей погибло в огне или получили сильные ожоги, от которых впоследствии умерли. Остальные убежали в туннели. Учуяв запах жаренного мяса пришли змеи и диггеры. В течении нескольких часов шел бой на станции. К этому времени подоспела подмога с Пролетарской и диггеры со змеями отступили.