МУОС

Прямо в канализационном туннеле, по которому они шли, ночевать было опасно, но и подходящего убежища или помещения им встретить не удавалось. Они услышали какой-то знакомый звук. Звук шел из метровой трубы, жерло которой выходило в канализационный люк. Митяй незвучно пополз в эту трубу. Кто-то из уновцев за ним. Наткнулись на люк. Это был не герметичный люк, а просто кусок жести, переделанный под некое подобие двери. Звук шел из-за него. Почему-то этот звук казался родным и безопасным. Митяй постучал. Жужжание утихло, послышалась суета, что-то падало. Митяй настойчиво постучался ещё раз.

– Ну что, суки, пришли и за нами? Ну, что ж, входите. Мы готовы встретить вас. Только сдаваться, как Липские, я не намерен. Будем мочить вас, пока силушки есть. Узнайте, как хохлы драться умеют. Я вам тут сечь запорожскую устрою.

Жужжание возобновилось и стало ещё интенсивнее. Засов двери открылся. Митяй толкнул дверь. Прямо в глаза светил фонарь, укреплённый на строительном шлеме мужчины лет сорока. Двумя руками мужчина держал приподнятый меч, готовясь нанести удар. Луч фонаря Митяя осветил стоявших рядом с мужчиной женщину, мальчика лет двенадцати и девочки лет десяти. Они решительно держали копья, готовые к бою.

– Я пришёл с миром, – сказал Митяй, бросая на пол меч и показывая разряженный арбалет на культе.

– А вы все приходите с миром и с гнидами своими. Ну что ж, заходите по одному, познакомитесь с семьёй Страпко. Мы не такие как Липские, будем драться.

– Я не ленточник. Видите – я без оружия. Можете проверить меня.

– Тогда ползи сюда на коленях.

Митяй, переборов свою гордость, лёг на пол, по-пластунски подполз к главе семьи и покорно лег. Тот приставил к его шее острие меча. Митяй не отреагировал. Страпко-старший начал давить. Митяй лежал. Страпко стал давить сильнее.

– Э-э-э, зарежешь так, – не двигаясь, сказал Митяй.

– Да, блин, – задумался Страпко-старший, – ленточник бы уже прыгал, как ошпаренный. Но, кто там вас знает, может вы уже научились терпеть это.

– Па! А ты ему перережь шею. Если червячка не увидим – значит не ленточник, – добродушно посоветовала девочка.

– Да цыц ты, нехристь малолетняя. То ж человек живой, – прикрикнул мужик, не отводя меча от шеи Митяя. Он присел и стал рассматривать шею, на которой только немного сочилась кровь от уже убранного острия меча. В остальном состояние шеи Митяя Страпко-старшего удовлетворило.

– Не-а, видать, не ленточник. Ладно, брат, вставай. Ты уж извини. Времена такие. Мы тут последние остались в округе. Всех ленточники наших того: кого повырезали, кого силой побрали, а кто и сам согласился с ними уйти. Меня Михайло звать. А это жена и дети мои, значит.

Митяй поднялся. Теперь он видел, что от шлема Михайло шел провод. Он заканчивался в метрах трех за его спиной – там был установлен велопривод к динамо-машине, который усиленно крутил еще один мальчишка, лет восьми. Страпко снял шлем с фонарем, положил его, что-то переключил возле динамо-машины, фонарь на шлеме погас и вверху зажглось несколько лампочек.

Дом и ферма семьи Страпко – бывший канализационный колодец. Десятилетия назад, во время дождя сюда с гордских улиц сбегала дождевая вода. Она по трубе, через которую приполз Митяй, стекала в главный канализационный туннель. Перед Последней Мировой канализационные колодцы также переделали под мини-убежища. Обычный решетчатый люк при необходимости снизу подпирала герметичный металлическая плита с окном из тугоплавкого полимерного стекла, приводимая в движение электроприводом. Не везде такие приводы сработали во время тревоги, но в этом колодце – да.

Выходцы с Украины Страпко, входили в юрисдикцию территории Вест-Гейт и формально подчинялись Америке. Но особых проблем с властями после утверждения губернатором Заенчковского-младшего они не знали. В колодце были установлены обычные для этой части Муоса ящики с землей, уходившие на восьмиметровую высоту – под самое окно-люк. Этому люку повезло – его не завалило сверху во время Удара. Днем через мутное стекло сюда проникал свет. Света для их оранжереи не хватало и поэтому круглосуточно у них светили лампы, действовавшие от установленных где-то вверху двух ветряков. Для того, чтобы очистить стекло от скопившейся грязи и поладить ветряк, одному из них приходилось один-два раза в год выходить наверх в самодельном противорадиационном костюме. Худо-бедно они снимали по два урожая в год со своей оранжереи. Этого хватало, чтоб прокормиться и использовать на обмен с торговцами. Иногда подкармливались слизнями, которые собирали на дне канализационного туннеля.