МУОС

Но последнее время участились набеги ленточников. Сломался генератор одного из ветряков, а мощности второго было мало, чтобы дать достаточно света всей оранжереи. Торговцы сюда перестали заходить, а сами они боялись идти в Вест-Гейт – дорогу туда знал только Страпко-старший, а если он не вернётся – погибнет вся семья. Да и не было на что выменять починку динамика. Прошлый урожай они съели, до малейшего созревания нового при таком свете – не меньше месяца. В туннель за слизнями также было опасно выходить – в любой момент могли напасть ленточники – так было с семьёй Сусловых, которые жили тремя колодцами дальше. Страпко тёрли молодые побеги пшеницы и ели их, почти не утоляя голод, но уменьшая и без того малую площадь посевов.

Но прежде голодной смерти, их ждала смерть или перевоплощение от руки ленточников. Этого они боялись больше всего. Оружие у них тоже было слабое. Три имевшихся у них ранее арбалета они давно выменяли у соседей на еду. Остались только меч и копья.

– Только на Бога и надеемся, – закончил, вздохнув и перекрестившись, Михайло, собравшимся в его тесном жилище бойцам. Его жена и дети, как по команде, также перекрестились.

Они переночевали прямо на полу между ящиками под тихое и доброе жужжание вело-привода. Утром, когда уходили, Митяй молча раскинул на полу плащ-палатку Ментала, которую зачем-то таскал с собой, открыл свой вещмешок, достал оттуда добрый кусок окорка, штук двадцать печеных картофелин, и положил их на плащ-палатку перед ногами Страпко. Бойцы один -за другим стали опустошать свои вещмешки: печеная и сырая картошка, вяленое мясо, сушеные грибы, тушенка, сухари. На плащ-палатке уже лежала добрая горка продуктов, которая поможет этой семье дожить до нового урожая. Женщина плакала, шепча что-то: «Спаси вас Господи…». Дети с жадностью смотрели на сокровища, не смея ничего взять без разрешения родителей. Потом Митяй отдал два арбалета и штук двадцать стрел, оставшиеся от убитых бойцов. Рахманов – пистолет ПМ с двумя магазинами патронов.

– Чтоб защищались, или обменяете на что-нибудь… А с дверью вы что-нибудь сделайте.. Слышно вас далеко.

У решительного и смелого украинца Михайло затряслись губы:

– Спасибо.. Боже, да зачем вам мое «спасибо»?! Я по гроб жизни не откуплюсь от вас.. Я должник ваш, хлопчики вы мои… Митяй, ты прости меня, Бога ради, что встретил так тебя не по-христиански..

Они вышли в канализационный канал и уверенно пошли. Все Страпко долго смотрели им вслед. Михайло объяснил бойцам, когда надо повернуть с этого канала, чтобы попасть прямо на Нейтральную.

7.6.

За три часа они без происшествий добрались до бокового ответвления канализационного туннеля. Это было то ответвление, которое вело на Нейтральную. Перед тем, как в него войти, сделали привал. Как всегда, с двух сторон выставили дозорных. Остальным разрешалось отдохнуть, сидя или лёжа на бетонном полу туннеля.

Вдруг они услышали детский крик. Это кричала Майка. Крик был из глубины канализационного туннеля – там где они недавно шли. Пока бежали, дозорный-уновец испуганно объяснял:

– Она пописать попросилась. Я её пропустил. Фонарём не светил – хоть и ребёнок, но ведь девочка, не удобно как-то. И тут она кричит уже где-то далеко.

Крик Майки то прерывался, то она снова начинала кричать, сдавленно, как будто кто-то пытался ей закрыть рот. Тот, кто её держал, бежал тоже, но не так быстро, как бойцы. Они на крик свернули в какой-то проход и внезапно выбежали в довольно большое помещение. Это было подвальное помещение какого-то предприятия, раньше использовавшееся под склад или под цех. Теперь здесь было пусто. Странно, что его до сих пор не заселили. Оказавшись в центре этого помещения, они остановились, думая, куда бежать дальше. В помещение, кроме маленькой двери, через которую они вбежали, вело двое больших производственных ворот – в торцевых частях данного подвала. Майка уже не кричала.

Вдруг ворота скрипнули, резко распахнувшись. Через одни и другие ворота, а также через дверь, в которую они только что вбежали, в помещение входили люди: мужчины, женщины, дети. Их было уже не менее сотни, а они продолжали идти из ворот. Они подходили, обступая кругом бойцов, которые также стали кругом, спина к спине.

Это были ленточники. Рассеянный взгляд, несколько замедленные движения, отсутствие даже попыток выглядеть аккуратными, у многих – улыбка на лице – всё выдавало в них ленточников. Радист их увидел впервые в жизни, но сразу понял, что это ленточники.

Если на помещение смотреть сверху, то оно представляло собой прямоугольник, наполненный людьми, внутри которого двадцати метровый полый круг, внутри которого четырехметровое кольцо из стоящих спина к спине бойцов.

Из толпы вышел мужчина. Он хромал, был стар и явно не здоров. Он заговорил: