Муос

В целом отряду везло. Пока что страх перед неметрошными коммуникациями казался несколько преувеличенным. Здесь были слышны шорохи и вопли каких-то животных, но им пока никто не встречался.

Вышли к трубопроводу. Когда-то по этим трубам что-то куда-то перегонялось. Между трубами и бетонной стеной канала, в который они были уложены, имелось узкое пространство, через которое мог идти один человек. Люди цепочкой двинулись туда. Иногда щель сужалась, и приходилось протискиваться боком.

С труб метнулась какая-то тень; в ту же секунду закричал нейтрал, шедший в конце цепочки. Это случилось в узкой части прохода, когда все стояли лицом к трубам. Тенью оказался кот, обыкновенный черный кот. Теперь он, свирепо урча, вцепился когтями в одежду зажатого между трубой и стеной нейтрала и вгрызался ему в шею. Нейтрал держал в руке меч, которым пытался ударить кота, но в тесноте он не мог замахнуться. Тогда боец бросил меч и начал отрывать от себя зверя. Его товарищ полез назад, пытаясь ему помочь. В тот же миг по трубам метнулось еще несколько котов. Они не обращали внимания на остальных бойцов, а прямиком бросились на раненого. Тот, превозмогая боль, крикнул:

— Ухо… дите…

В этот момент кто-то из зверей перегрыз ему сонную артерию. Мощной струей хлынула кровь, и нейтрал обмяк, зажатый между стеной и трубами. А коты, хищно урча, уже пожирали его плоть. Расанов тянул за руку второго нейтрала, который все еще рвался помочь своему мертвому товарищу. Было уже поздно, а здесь они все могли стать легкой добычей для стаи бешеных хищников.

Гибель нейтрала рассеяла впечатление о безопасности неметрошного Муоса. Люди вышли из трубного канала и продолжили бесконечное хождение по лабиринту. Где они теперь находятся — возле Нейтральной, Немиги или в другом конце Муоса — определить было невозможно. По дороге они встретили еще одно разоренное поселение — похожее убежище, но раза в три меньше. И захвачено оно было значительно раньше — на полу валялись только черепа и обглоданные животными кости.

Неметрошные ходы постепенно захватывала мутировавшая растительность. Стены покрывал лишайник. Там, где на полу встречалась кучка грунта или песка, появлялись полупрозрачные, немного светящиеся в темноте трубчатые побеги без листьев, толщиной с карандаш и длиной с палец. Что у этих созданий лежало в основе жизни при отсутствии света — сказать трудно. Нейтралы называли их торчунами. Местами пол и низ стен были устланы торчунами на десятки метров. Когда на них наступали, побеги податливо сгибались под тяжестью человеческого тела. Поднимешь ногу — они быстро выпрямляются, и не остается никакого следа твоего присутствия. Торчуны безобидны, но в пищу человеку непригодны — желудку не переварить их жесткие ткани.

Зато их с удовольствием пожирают подземные представители фауны — жабки. Собственно жаб, как таковых, не видели с Последней Мировой. Возможно, жабки и есть мутировавшие потомки этих земноводных, хотя сходство у них очень отдаленное. В условиях темноты подземелий жабки стали полупрозрачными и утратили глаза. Да и голова у них представляла собой лишь небольшой бугорок на круглом туловище с четырьмя короткими перепончатыми лапками. Они выползали из щелей и ямок, съедали одного, а которая побольше, то и двух торчунов и уползали обратно в щель. В течение долгих часов торчуны, покрытые защитной оболочкой, переваривались в животах жабок, но тем спешить было некуда — торчуны росли намного быстрее, чем их съедали.

Явно в этой пищевой цепочке было следующее звено — кто-то, поедающий самих жабок, но Радист уже не решился расспрашивать об этом у замкнувшегося нейтрала, переживавшего гибель своего друга.

Хотелось есть, но никто не решался предложить Митяю сделать привал: командир сам решает, когда, где и для чего им останавливаться. Но вот, когда они проходили один из перекрестков, послышался манящий запах еды. Решили вернуться и разузнать, откуда так вкусно пахнет, тем более что им все равно было, куда идти. Люди свернули в боковой ход и пошли на запах. Аромат был намного приятнее того, что издает тушеный картофель с мясом — гастрономическая мечта муосовцев. Где-то готовили такую пищу, которую умели делать, наверное, только жившие некогда на поверхности повара. Желудки бойцов урчали, воображение разыгралось. Они уже почти бежали, предвкушая удовольствие, и готовы были обменять все самое ценное на еду, источавшую такой дивный запах. А если им не дадут — они возьмут эту пищу силой.

Они достигли следующего перекрестка. В центре его находилась полуметровая возвышенность, которая выглядела как большой гриб или торт. Рядом с этим «тортом» виднелось еще несколько разноразмерных бугров и бугорков. Все эти холмы, и пол возле них, и даже стены вокруг были покрыты нежной розовой пенистой массой, источавшей тот самый чудесный аромат. Митяй, пришедший первым, усилием воли остановился, раздвинул в стороны локти, заградив проход, и спокойно сказал:

— Назад.