Мурлов, или Преодоление отсутствия

– Натаскай. А я пока отдохну. Нет, сначала умоюсь. Посмотри тут за моими шмотками, чтоб не сперли, – Ахилл разделся донага и неторопливо пошел к речушке. Влез в воду по горло, посидел с минуту и с шумом выскочил. Потерся песочком, помылся и довольный вернулся к избе. – Полотенчик найдется?

Мурлов подал свое полотенце.

– Слушай, а я тебя раньше не встречал здесь. Ты чей будешь? Кто отец?

– Димитрос я, – ответил Мурлов. – А отец – Никол из Воловьих жил.

– А, знаю, – сказал Ахилл. – Торговец.

– Нет. Ремесленник.

– Не воин. Все равно. А ты?

– Я? Учусь.

– На воина?

– Не знаю еще. Если призовут на два года…

– Не знаешь? А учишься.

– А ты будто бы знал?

– Я? Знал. Я еще под стол пешком ходил, а уже знал, что буду воином, буду героем, что меня убьют стрелой. Вот сюда, – он похлопал себя по бронзовому напятнику. – Кстати, отсюда пошло выражение «душа в пятке». Я его никогда не снимаю, – он снова похлопал себя по напятнику. – А все равно убьют сюда. Судьба. С нами пойдешь завтра?

– Куда?

– Куда поведут.

– Это привычно. Пойду. Веревку с собой брать?

– Зачем веревку? Копье дадим. Ладно, вздремну немного. Укрой меня чем-нибудь. А как сжарится – буди. Не церемонься. Не смотри, что я царь.

Мурлов накинул на Ахилла простынку от мух, натаскал в бачок воды, почистил картошку и стал жарить лук и мясо на огромной сковороде. Все это выделила Дуся, когда узнала, что Ахилл пожелал отведать в ее доме жареного мяса. Она послала Мурлова в погреб за бутылью вина и маринованным чесноком.

– Ты жарь мясо, а я соберу на стол, – сказала она.

Приготовив трапезу, Мурлов с трудом разбудил Ахилла. Тот мычал и отворачивал голову.

– Кушать подано! – сказал Мурлов.

– А? Ага-а… – сказал грек и сел, растрепанный, весь в ссадинах и кровоподтеках. Глаза у него были мутные, как с похмелья.

– Дай я тебя смажу, – сказала хозяйка. – Вон весь побитый, как пес.

– Смажь, – охотно согласился Ахилл. – Я свою мазь Главкону отдал. Ему здорово досталось.

Хозяйка смазала Ахилла зеленкой, йодом, каким-то кремом. Ахилл морщился, но, похоже, легкая боль и пощипывание доставляли ему удовольствие.

– Добрая смазка. Ты мне дай чего-нибудь в дорогу, – попросил он хозяйку. – А в другой раз я тебе чего-нибудь подарю. Сейчас, извини, растратился, издержался в дороге.

Сели за стол, накрытый просто, но щедро.

– Женщина Дуся, принеси, родная, два стакана или две кружки. Из горла как-то надоело в походе.

Хозяйка вынесла из избы две литровые эмалированные кружки.

– Добрая посуда. Глоток полновесный получается.

– Полновесно литровый, – дополнил Мурлов.

– Да, полновесно литровый, совершенно верно. Я тебе уже говорил, что ты, как Гомер? Вообще большому куску рот радуется. С устатку по кружечке, по другой…

Ахилл опрокинул в кружку бутыль. Красное вино ударило в кружку, но в последний момент Ахилл ловко перевел струю в соседнюю, не пролив на стол ни капли. Вторую тоже налил доверху так, что даже мениск приподнялся над краем кружки.

– Мастер же ты разливать, – сказал Мурлов.

– Дело нехитрое. Привычка, брат. Поразливай с мое – с закрытыми глазами будешь так разливать. Хочешь, с закрытыми разолью? Видел бы ты, как Диомед льет. Артист. Хозяин гостя спрашивает: «Любишь прошлогоднее вино?» – «Люблю», – говорит гость. «Тогда приходи на следующий год». За этот миг – он не повторится, – сказал Ахилл, поднимая кружку.

В вине были сладость и терпкость винограда и легкая горечь каких-то добавок.

– Горечь слышишь? Самое цимус. Это какой-то особый сорт винограда. Надо у хозяйки узнать, – сказал Ахилл.

– А я думал, это косточки раздавленные.

– Не только.

– А ты что, вино водой не разбавляешь? – спросил Мурлов.

– А кто тебе сказал, что я разбавляю вино водой?

– Да так, знаю…

– Это, наверное, какой-нибудь сладкоречивый Одиссей разбавил тебе мозги водой…

«Я не ошибся насчет Одиссея», – подумал Мурлов.

– Ты, наверное, и девку обхаживаешь три дня, прежде чем потоптать ее?

– Мне вечера хватает.

– А-а. А то я уж подумал, что вам в детстве всем ведерные водные клизмы три раза в день ставят, – Ахилл повторил цирковой номер с разливанием, только теперь уже с завязанными глазами. Снова кружки были полным-полнехоньки, так что их нельзя было приподнять, не расплескав вина.

– Далеко ходили? – спросил, отдуваясь, Мурлов. Он прислонился к стене, так как его неудержимо клонило вперед и вбок. Слово «ходили» у него не прозвучало, но Ахилл услышал.

– Да нет. В этот проклятый Илион. Через горы вон туда до моря, а потом на кораблях налево.

– И долго идти?

– Нет. Полтора месяца плюс-минус неделя. Это если из Троады. Признаться, осточертела мне вся эта Атридова затея. Да она мне и с самого начала не внушала доверия. Обещал горы золотые, а вышел шиш с маслом. Что в окрестностях награбим, то и хорошо. Баб и тех не осталось. Хорошо, эти дуры амазонки вздумали воевать с нами.

– Полтора месяца – многовато времени.

– А что с ним делать? Солить? Не все ли равно, где его провести – в новых краях и путешествиях или у себя дома? Ты-то везде один, а?

– Не знаю, – ответил Мурлов. На него нашло вдохновение. – Когда нас трое, мы в настрое, а раз в настрое, что нам Троя!