Мушкетёр Её Высочества

Напрасно Даша ждала его. Поутру пришёл Себастьян и сообщил, что Моризо отправлен на «Мирабо», который уже ушёл в море. «В Севастополь», — шепнул на ухо военную тайну Себастьян. Даша заплакала, а потом ушла к больным – они не могли ждать.

С той поры работа составляла основную часть её жизни. Её даже не взволновали стенания сестры, которая по секрету сообщила, что её Семён – большевик и они с Мишей Япончиком играют революцию в Одессе.

Бертран Орси, назначенный новым начальником госпиталя, её не трогал, зная её историю не понаслышке, а когда увидел её усердие, остался доволен, и всячески ставил в пример другим. Единственная близкая душа, которую Даша подпускала к себе, был Себастьян, покинутый так же, как и она.

Он часто вспоминал военврача Моризо и разные истории, произошедшие с ним, а Даша с благодарностью слушала, узнавая новые грани из жизни любимого.

Через пару недель военный почтальон принёс ей письмо, которое она нетерпеливо разорвала, и прочитала, не понимая. Сосредоточившись, она снова прочитала, погружаясь в смысл написанного.

«Моя любимая Даша, — писал Моризо, — мне бесконечно жаль, что нам так неожиданно пришлось расстаться, но мои слова, сказанные тебе, остаются в силе: я хочу, чтобы ты стала моей женой и, как только мы встретимся, сразу же совершим эту формальную церемонию, потому что в моём сердце есть место только для тебя».

Даша перечитывала письмо, а Себастьян, поднял конверт и заглянул внутрь.

— Здесь что-то есть, — сообщил он, и Даша повернулась к нему.

— Вот, — сказал Себастьян, подавая Даше золотое обручальное кольцо. Даша надела его на палец и, улыбаясь, заплакала.

* * *

Только через несколько лет Даша и Себастьян приедут в имение под Бурже, где их встретит Моризо, чтобы больше не разлучаться. К тому времени Семён Орлов станет полномочным послом Советского Союза во Франции, и вместе с Верой будет жить в Париже. Миша Винницкий немного повоюет за большевиков, а потом имитирует свою смерть и уедет в Америку, где под чужим именем станет известным бизнесменом.

Когда в тридцать третьем году Семёна вместе с семьёй вызовут в Москву, он неожиданно исчезнет и незаметно появится в Америке, под Нью-Йорком. Его друг, Миша Винницкий, безнадёжно влюблённый в Дашу, так и останется холостым, несмотря на то, что всегда будет окружён самыми красивыми женщинами. Он ещё встретится с Дашей в мае сорокового года, когда она временно эмигрирует в Америку, как окажется, навсегда.

Эпизод четвёртый. Беатрис

Беатрис Моризо опаздывала. Так некстати сломавшийся «Peugeot 208» заставил её пересесть на метро, чтобы ехать на работу. Вагон выскочил на поверхность, приближаясь к остановке, названной в честь друга Наполеона, медика барона Корвизара, и понёсся по эстакаде вдоль бульвара Огюста Бланка. На следующей остановке Беатрис нужно сходить и она протиснулась к выходу сквозь спешащих на работу парижан.

Новое здание «Le Monde» ярким парусом выделялось на фоне тёмных веток молодых каштанов, скинувших свой зелёный наряд ещё осенью. Возле входа, как обычно в это время, толпился народ и Беатрис, успев схватить в автомате стаканчик кофе, вознеслась на лифте до своего этажа.

Не успела она раздеться, как к ней подскочила её подруга, Сандра Бельфлёр.

— Тебя уже искала Натали Нугерет, — сообщила она. Натали Нугерет, ставшая главным редактором в марте этого года, так же, как и Беатрис, была родом из Дижона, но это всё, что у них было общего. Услышав сообщение подруги, Беатрис разделась и понеслась в кабинет редактора, недоумевая, что понадобилось главному редактору от рядового репортёра, каким Беатрис являлась.

К телу начальницы Беатрис допустили не сразу, выдержав паузу в кресле возле двери, чтобы клиент созрел для понимания высших задач, коими занимается начальствующий состав. Когда Беатрис зашла в кабинет, Натали подняла пышный колокольчик светло-коричневых волос от стола, открыв своё миловидное лицо, несмотря на годы, подбирающиеся к юбилею. Искренняя улыбка ещё не испорченная официозом, осветила её лицо, и она кивнула Моризо на стул возле приставного стола.

— Садись, Беатрис, — сказала она мягким голосом, опустив глаза на листочки из папки, лежащей перед ней. «Моё дело», — подумала Беатрис и насторожилась. Никаких проступков, кроме редких опозданий, она за собой не чувствовала, поэтому напряжённо ожидала, что скажет Натали.