Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие

Однако со временем внутренняя стабильность обернулась стагнацией: новый средний класс, созданный урбанизацией и распространением высшего образования, практически не имеет социальных перспектив со всеми вытекающими последствиями. Среди тех сил, которые играли на арабском национализме, росло недовольство такой экономической политикой, из которой лишь элита извлекала выгоду. В среднем классе все шире распространялись идеи поиска самобытности не на национальной, а на религиозной основе. Все это создавало взрывоопасное положение. Лишь доходы от торговли нефтью и оружием позволяли балансировать на краю пропасти. В такой ситуации, однако, достаточно незначительного толчка, и произойдет социальный взрыв. Именно на это рассчитывают исламисты. В качестве превентивного средства государства региона наращивают репрессивную мощь и демонстрируют политические «мускулы» (репрессии против исламистов в Алжире, разгром египетских «Братьев-мусульман» и т. д.) (с. 795).

В ближневосточном регионе первым следствием терактов 11 сентября стало усиление внимания к тому договору о региональной стабильности, который худобедно в течение двадцати лет обеспечивал мир и к которому уже привыкли. Теперь ситуация изменилась. Зона конфликта, в который оказался вовлечен арабский мир, расширилась за счет Ирана, Афганистана и Пакистана. В самом арабском мире ранее стабильная Саудовская Аравия испытывает серьезнейшие трудности, а израильско-палестинский конфликт в узком смысле этого слова, считает Лево, отодвигается на второй план (с. 797).

Развитие исламского терроризма может рассматриваться как следствие неудач политики государств, направленной на переустройство общества, на решение экономических и социальных проблем. Атаки террористов на Нью-Йорк и Вашингтон — продолжение предыдущих атак на американские посольства, на базу в Дахране в 1998 г., на «Коул» в декабре 2000 г. Нанося удар в самое сердце США, террористы показывают, что цена, которую придется платить за присутствие в арабском мире, за поддержку коррумпированных правящих элит, будет непропорционально высока.

В то же время американцы должны сохранять свое присутствие в регионе из-за нефти и обеспечения гарантий безопасности Израиля. Лево видит решение проблемы угрозы исламского радикализма на пути общественных преобразований в государствах Ближнего Востока: проведение экономических и социальных реформ, цель которых — демократизация и более справедливое распределение общественного богатства.

Активизация России и Китая в ближневосточной игре подталкивает Европу к расширению своего участия в делах региона за пределы финансовой сферы. В этом плане необходима координация действий Европы и США.

Все это не является стопроцентной гарантией мира в регионе, ослабления позиций исламистов вообще и исламских террористов в частности. Однако это усилит позиции тех, кто противостоит исламистам в регионе, и стабилизирует политическое пространство арабомусульманского мира. В любом случае США не могут продолжать в одиночку нести финансовое бремя и ответственность за риск. Необходима более широкая и гибкая международная система с участием ООН, НАТО и Евросоюза. Именно такая система способна обеспечить необходимые политические инструменты для выхода из конфликта, создания нового регионального порядка и успешного противостояния терроризму (с. 799).

А. В. Сарабьев

Скотт Доран М.

Чья-то еще гражданская война

После событий 11 сентября американцы не уставали задаваться вопросом: «Почему они ненавидят нас?» Автор статьи, специалист по Ближнему Востоку из Принстонского университета, считает более важным и уместным другой вопрос: «Почему они хотят провоцировать нас?» По сути, пишет он, на этот вопрос дал ответ Д. Фрумкин еще в 1975 г. на страницах «Foreign affairs». Он заметил: «Цель терроризма — вызвать страх не сам по себе, а такой страх, который заставит каких-то людей или какие-то группы сделать то, к чему реально стремится террорист. Когда террорист убивает, его цель — не столько убийство само по себе, сколько еще что-то, например, компрометация полиции, раскол между ней (а следовательно, и правительством) и обществом, чтобы использовать это в революционных целях. Усама бин Ладин стремился подорвать или даже взорвать мировую военную ситуацию и использовать это для реализации своей версии исламской революции» (с. 23).