Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие

О. Руа (Национальный центр научных исследований, Париж) отмечает, что единственный реальный конфликт между «Талибаном» и США был вызван пребыванием в Афганистане Усамы бин Ладина (2). Ранее американское правительство закрывало глаза на все нарушения прав человека талибами.

Бин Ладину и талибам «в определенные периоды и по одним и тем же причинам оказывали поддержку американцы, слепо доверявшие пакистанской политике, которая заключается в том, чтобы одновременно разыгрывать в Афганистане фундаменталистскую и пуштунскую карты. Эта слепота (или уступчивая политика) по отношению к Пакистану, внезапно завершившаяся 11 сентября 2001 г., все еще остается в некотором роде загадкой. В ее основе лежит, видимо, комплекс причин. Сюда относится… неявно выраженное намерение найти «хороших фундаменталистов», использовав их сначала против Советского Союза, а потом как карту в исламском мире» (2, с. 91).

У истоков «Аль-Каиды» стоят отряды добровольцев, засылавшихся американцами, саудовцами и пакистанцами сражаться в Афганистан в 80‑е годы. Во время войны в Персидском заливе произошло усиление антиамериканских настроений воинственного крыла исламистов, тогда как с Пакистаном организация оставалась связанной вплоть до 11 сентября. США всерьез обратили внимание на «Аль-Каиду» лишь после взрывов американских посольств в Восточной Африке в августе 1998 г., а врагом № 1 бин Ладин стал после 11 сентября. Вашингтон вначале пытался добиться его высылки, не затрагивая режима талибов, но это не удалось из-за эволюции «Талибана», который все более радикализировался под воздействием «Аль-Каиды» и на высылку (выдачу) не соглашался. Поэтому было принято решение о военном наступлении на талибов. «Режим талибов, отказавшийся предпочесть государственный резон исламской солидарности, практически совершил самоубийство. Любое политическое решение проблемы Афганистана зависит сегодня больше, чем когда-либо прежде, от создания коалиционного правительства, в котором должны быть представлены важнейшие этнические группы, а также от разъединения Афганистана и Пакистана» (2, с. 97-98).

С. И. Кузнецова

Геополитические последствия антитеррористической операции в Афганистане

М. Аюб (Университет штата Мичиган, США) исходит из тезиса о попытках США в ходе войны против терроризма развязать узел исламского экстремизма, который многие годы был в центре пакистаноафганских отношений (1). Можно отметить два достижения на этом пути: упрочение правительства умеренного пуштуна Хамида Карзая в Афганистане и заявленное намерение пакистанского президента Первеза Мушаррафа уничтожить террористические группы на своей территории. Но угроза нестабильности сохраняется. Террористы из «Аль-Каиды», разгромленные в Афганистане, находят убежище в Пакистане под покровительством сходных пакистанских организаций фундаменталистов (например, «Джамаат-уль-Улема-и-Ислам»). Пуштунские племена в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана сочувствуют и «Аль-Каиде», и «Талибану». Нападение на индийский парламент 13 декабря 2001 г. свидетельствует, что ряды пакистанских террористов пополнились боевиками, бежавшими из Афганистана.

Усилия Мушаррафа покончить с экстремистами, разумеется, заслуживают поддержки, но в долгосрочной перспективе автор видит американскими союзниками Индию и Иран, как бы невероятно ни казалось последнее: «США не должны пренебрегать стратегической закономерностью растущего совпадения интересов Вашингтона, Нью-Дели и Тегерана» (1, с. 52).

В Афганистане никакому правительству, даже при поддержке ООН и США, еще долгое время не удастся контролировать всю территорию — будут продолжаться раздоры между отдельными командирами и этносами. Чтобы избежать фрагментации страны, следовало бы ввести на неопределенный срок 50 тыс. международных вооруженных сил, обученных методам ведения войны в горах. Но даже они не гарантировали бы успех, тем более в условиях соперничества соседей — Ирана, Пакистана, России.

Россия, Узбекистан и Таджикистан предпочли бы руководящую роль в Кабуле Северного альянса (при этом Узбекистан и Таджикистан поддерживают только своих соперничающих соплеменников). Иран также опасается пуштунов — опоры «Талибана» и их гонений на шиитов-хазарейцев. Он считает Пакистан клиентом Саудовской Аравии, а свою версию воинствующего ислама противопоставляет саудовскопакистанской. Наконец, Пакистан хотел бы большей доли власти в Кабуле у пуштунов, строгого ограничения влияния Северного альянса (учитывая его связи с Индией), крайним севером Афганистана, подальше от своей границы.