Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие

Изменилась роль в регионе России и Ирана, которые традиционно поддерживали Северный альянс. Эта поддержка укрепила их позиции в новом Афганистане, но они опасаются растущей роли США, поэтому «используют внутренние конфликты в Афганистане, чтобы торпедировать идею трансафганского трубопровода, а также упорно противодействуют постоянному американскому военному присутствию в Афганистане и регионе в целом» (3, с. 172).

США несомненный победитель, ибо достигнута основная цель Вашингтона — разгром баз «Аль-Каиды». Но в дальнейшем он может столкнуться с множеством проблем из-за растущей напряженности на Ближнем и Среднем Востоке, планируемого перенесения антитеррористических операций в Ирак и прочих осложнений международной обстановки. В Афганистане не приходится ожидать быстрой стабилизации, ибо укрепление роли кабульского правительства требует создания постоянной армии и финансовой помощи.

В отличие от Сайкала, Страхота уверен: «Маловероятно, что США сократят свое вовлечение в Афганистан и соседние страны в обозримом будущем. И такой подход только укрепят сохранение американо-иранской напряженности отношений или возможная военная операция в Ираке. Афганистан и весь регион останутся самой важной сферой американской активности, а поэтому и объектом беспокойства для других стран, особенно России, а также Индии, Пакистана и прежде пассивного Китая» (3, с. 174).

С. И. Кузнецова

Рашид А.

Афганистан: Конец политики трясины

Ахмед Рашид — корреспондент «Far Eastern economic review» и «Daily telegraph», автор ряда работ о Центральной Азии[7]

— констатирует, что «Талибан» наиболее демонизируется и подвергается остракизму мировым сообществом[8]. Однако изоляция Афганистана лишь превращает его в питательную почву терроризма, распространения оружия и наркотиков, а также исламского фундаментализма. Гражданская война на его территории питает исламистские движения в Пакистане и республиках Центральной Азии (ЦА).

Исламский мир обычно восхваляет любого выступающего против гегемонии США, поэтому в пантеон героев исламских фундаменталистов после Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи был включен и Усама бин Ладин, вернувшийся в Афганистан в 1996 г. В воинских подразделениях «Талибана» помимо пуштунов примерно 1/3 составляли неафганцы: сотни арабов под начальством бин Ладина, узбеки из Исламского движения Узбекистана (ИДУ), уйгуры из Китая, кашмирцы, иранцы, чеченцы, пакистанцы. В общем, талибы укрывали всех борющихся против светских правительств у себя на родине. Так, ИДУ предпринимало попытки вторжения в Узбекистан в 1999 г. и в Узбекистан, Киргизию и Таджикистан в 2000 г. Чеченцы и их семьи получили убежище и проходили тренировки в Афганистане.

Военная экономика Афганистана держится криминальным экспортом оружия и наркотиков. По данным доклада ООН в феврале 2001 г., страна стала крупнейшим производителем опиума (с. 402); для его продажи функционировала обширная межнациональная сеть, включавшая ЦА, Пакистан, Иран, государства Персидского залива, Закавказья и Чечню. Чеченская сеть «возможно наилучшая в мире. Чеченцы провозят сырье опиума, произведенного «Талибаном», через Россию и Восточную Европу на западноевропейские рынки» (с. 403). Опиум финансирует действия ИДУ, уйгурских сепаратистов в Китае, от него зависит бин Ладин. Выращивание мака заменило возделывание пшеницы в Афганистане. Крах традиционного земледелия усугубил военные тяготы и вынудил к бегству в города, куда поступает гуманитарная помощь, и за рубеж. Примерно 3 млн. беженцев живут в Пакистане и Иране, 1 млн. — на Западе (с. 405).