Муза

– Марджори распорядится, чтобы Радж или Бастьен сделали для вас ксерокопию.

Я вздрогнула при упоминании своего имени, ужаснувшись, что Рид может меня здесь обнаружить, но и оттащить себя от двери не могла.

– Я уверен, что эта фотография – оригинал, мистер Скотт, – сказал Рид, – и я не могу ее вам отдать насовсем. Марджори, с тобой все в порядке?

– Что? – спросила Квик, даже слегка подскочив.

– Я спросил, не могла бы ты распорядиться, чтобы кто-то из девушек сделал ксерокопию этой фотографии для мистера Скотта.

Квик взяла себя в руки и приняла фотографию у Лори. Она держала ее кончиками пальцев, даже стараясь не смотреть на нее. Я отпрянула от замочной скважины и стала пробираться по коридору так быстро, как только могла.

Но, видимо, я не развила достаточной скорости.

– Оделль? – тихим и низким голосом сказала Квик.

Я остановилась и обернулась, с облегчением заметив, что она закрыла за собой дверь.

– Подойдите сюда, – попросила она.

Пристыженная, я подошла к ней.

– Вы подслушивали, – сказала Квик.

Заметив лукавую искорку у нее в глазах, я решила, что врать не имеет смысла. В конце концов, я была поймана с поличным – ползла, как партизан, по совершенно пустому коридору.

– Извините меня, – пролепетала я. – Пожалуйста, не надо…

– Вообще-то мы не должны заглядывать в замочные скважины.

– Я знаю…

Квик стояла неподвижно, опустив глаза на фотографию.

– Как вы считаете, у него есть талант? – спросила она.

– Думаю, да. А как вы считаете, на снимке и вправду Исаак Роблес?

Она сунула фотографию мне в руку.

– Ну, раз уж Рид так сказал, значит, он знает наверняка. Да и картина на снимке действительно та же самая. А что вы думаете по этому поводу?

– Вообще-то я не эксперт.

– А мне и не нужен чертов эксперт, Оделль. Я просто хочу знать, нравится ли вам снимок. Это не экзамен.

Квик выглядела измученной. Я заметила, что у нее слегка трясутся руки.

– Он выбивает меня из колеи.

– Меня тоже, – сказала Квик, прислонившись к стене.

– Хотя он очень красив.

– В его содержании сквозит некое вероломство.

– Что вы имеете в виду?

– Такое впечатление, что здесь есть некий дополнительный смысловой слой, который от нас ускользает. Мы не знаем, как к нему подступиться, но тем не менее он там есть.

Я пристально посмотрела на фотографию. Снимок был помятым, испачканным, с пятном от какой-то жидкости в нижнем левом углу. Казалось, этот черно-белый снимок пережил несколько войн. И все же запечатленный на нем образ вполне понятен: мужчина и женщина, стоящие перед большим, еще не завершенным полотном. Видимо, они находятся в какой-то мастерской. Мужчина, предположительно идентифицированный как Роблес, без пиджака, рукава рубашки закатаны, во рту сигарета. Он смотрит прямо на фотографа, не улыбаясь. У него густые, чуть волнистые волосы и темные брови, тонкое лицо, точеные скулы, подтянутое тело; его глаза, запечатленные в то далекое мгновение, кажутся притягательными, а взгляд целеустремленным. Он держит в руках большую палитру со множеством разноцветных мазков, а его торс целиком повернут в сторону фотоаппарата. В облике просматривается дерзость.

У женщины, стоящей справа от него, счастливый вид. Лицо у нее открытое – скорее всего, она еще почти подросток, но на всех этих старых снимках девушки выглядят старше своих лет. Она искренне смеется – глаза ее так сощурены от смеха, что почти не видны. Похоже, ее обаяние можно объяснить отсутствием болезненной рефлексии, что может сделать красивым даже человека с заурядной внешностью. Волосы у женщины отчасти гладко зачесаны по моде 30-х годов, а отчасти растрепаны, как будто она придает этому мало значения. Держа в руке кисть, она указывает на картину.

– А кто эта женщина? – спросила я.

Квик закрыла глаза.

– Возможно, его муза. Или просто модель.

– Он прямо-таки итальянский Пол Ньюман, – сказала я, и Квик засмеялась.

Эта фотография что-то во мне растревожила. Она показалась мне такой мощной, такой богатой содержанием. Я перевернула ее и среди пометок, оставленных на ней временем, прочитала подпись от руки: «О и И».

– Вы видели это, Квик? Кто такие О и И? – спросила я. – Может быть, И – это Исаак?

Но Квик больше не была в настроении рассуждать.

– Хватит уже тут глазеть, мисс Бастьен, – отрезала она. – Времени у нас немного. Я попросила вас пойти и сделать ксерокопию для мистера Скотта. Ступайте.

8

Три дня спустя Квик пригласила меня к себе домой. Я вскользь упомянула, что у меня скоро день рождения, и тут обнаружила у себя на рабочем столе небольшую открытку – приглашение на ланч в субботу. Я пришла в восторг. Вообще-то не было заведено, чтобы работодатели и сотрудники проводили вместе свободное время, но любопытство возобладало над всеми сомнениями, которые могли бы возникнуть. Но я никому не сказала, куда собираюсь пойти.