Музейный вор. Подлинная история любви и преступной одержимости

Это именно то, против чего Анна-Катрин. Ее компромисс подразумевал сокращение количества краж, а не возвращение к прежней деятельности с новым энтузиазмом. В этих последних случаях, говорит Брайтвизер, Анна-Катрин на самом деле старалась сдержать его, отговорить, однако же он пользовался ее снисходительностью. Будь у него хоть миллиметр для маневра, чтобы украсть, он сделает это. Если только нет явной опасности, он рвется вперед с неумолимостью парового катка и предлагает Анне-Катрин подождать снаружи, прекрасно сознавая, что она согласится стоять на часах. Когда они возвращаются в свою мансарду, ее тревоги усиливаются, – во всяком случае, так уверяет Брайтвизер. Но по его мнению, дома все прекрасно, и разговоров о необходимости обуздать его страсть больше не возникает. Вдвоем они команда, уверен он, объединившаяся против всего остального мира, и победа за ними.

Однажды среди кучи рекламных буклетов и порванных конвертов он видит счет из клиники в Нидерландах. В графе оказанных услуг значится аборт. Он смотрит на дату и роется в памяти. Они отправились в поездку вместе с его матерью, у Анны-Катрин возникла какая-то женская проблема. Он завез обеих женщин в клинику. И вдруг все становится ясно: Анна-Катрин и его мать сговорились, чтобы оборвать жизнь его с Анной-Катрин ребенка. Анна-Катрин, единственная, с кем он был полностью самим собой, не утаивал ничего, женщина, которой он доверял безоговорочно, лгала ему.

Он запрыгивает в машину и едет в больницу, где она работает, направляется в ее отделение. Их ребенок. Встреча вышла ужасная, признается позже Анна-Катрин под присягой. Он всегда был подвержен приступам гнева, как и его мать, и в тот раз оказался не в силах вымолвить ни слова от злости, раненный предательством; он даже не пытается что-то обсуждать. Он замахивается и со всей силы бьет ее ладонью по щеке. А потом выбегает из больницы.

Он представляет, как она уходит с работы и садится на автобус или просит кого-то из коллег подвезти ее до дома его матери. Когда она приезжает, его машины на месте нет – он катается по округе, пытаясь успокоиться. Анна-Катрин поднимается в мансарду и собирает свои пожитки, затем, додумывает он, она вызывает такси или обращается за помощью к его матери. Она переезжает в квартиру родителей на другой стороне Мюлуза, бежит от него, бросая мансарду и все шедевры в ней до единого.

24

Анна-Катрин получает водительские права и покупает «форд», кругленький, малинового оттенка, и сама ездит на работу и с работы. Проведя пару недель с родителями, она снимает квартиру-студию на окраине Мюлуза. Весна 1998 года перетекает в лето, и Брайтвизер начинает названивать ей из дома матери. Какое-то время она смотрит на определитель номера и не снимает трубку. Затем, спустя четыре месяца после своего отъезда, она все же решает ответить.

За эти четыре месяца Брайтвизер не украл ни разу. Без Анны-Катрин он чувствует себя подавленным и беспомощным, ложась спать в одиночестве в кровать с четырьмя столбиками, и его страсть к похищениям иссякла. Чтобы чем-то занять себя, он сменил несколько временных работ: упаковывал подарки, торговал шубами – но в основном сидел у себя на чердаке и предавался мрачным размышлениям, говорит он. Его жизнь и его искусство лишились всего своего блеска. Новый телефонный номер Анны-Катрин появился в справочнике, и он звонил ей ежедневно, пока она не ответила.

Он мастерски владеет магией слов, что в музее, что в телефонной беседе. Он был ослеплен своей одержимостью, говорит он Анне-Катрин, и она пострадала из-за капризов его настроения. Он вел себя как несносный ребенок, которому постоянно нужна новая игрушка. Он смирился с тем, что решение об аборте принято без него, и клянется больше не держать на нее зла. Он любит ее, но недостаточно часто говорил ей об этом. Она единственная женщина, которая подходит ему. Он оставался ей верен. Без нее желание красть предметы искусства покинуло его.

У Анны-Катрин имеется машина, квартира и стабильный распорядок дня. Без Брайтвизера ее жизнь размеренна. Но те, кто знаком с Анной-Катрин, предполагают, что волнение и азарт для нее как наркотик. С Брайтвизером она – владелица тайной сокровищницы и участница еженедельных музейных краж. И что-то в его больной страсти, а может, просто-напросто очарование его голубых глаз неотразимо для нее, ну или почти неотразимо. «Если ты еще раз когда-нибудь поднимешь на меня руку, – предостерегает она, – я уйду навсегда». Она не запрещает ему красть, к этому времени усвоив правила, однако не желает больше активно участвовать в его кражах. Анна-Катрин оставляет за собой свою квартиру, убежище от искусства, и возвращается к нему в мансарду.

Кровать кажется ему теплой, картины – красочными. Тревоги покидают его, он возрождается. И внезапно на него нападает эстетический голод. Пока Анна-Катрин на работе, он совершает набег на несколько местных музеев, откуда в одну неделю уносит рисунок углем, в другую – шкатулку из твердой древесины.