Музыка на Титанике

С этим можно не делать совсем ничего —это для красоты, это я Вам на счастье:чтобы в Вашей судьбе мог случиться… случаться,совершенно ненужный Вам праздник, – а всё ж!На какой-нибудь улице Старых Надеждили Прежних Обид, в три часа пополудни,да прервутся вдруг Ваши кромешные будни,да слетятся к Вам полусмешные слова —из времен поклонения Вашим шагам,поклонения шелесту Вашей одежды,из безгрешного нашего с Вами однажды,безутешного нашего с Вами тогда,да поднимут Вас эти слова в небеса,

да закрутят-завертят Вас справа налево!А что дальше – да вот… покрошите им хлебаили что у Вас есть.Или то, чего нет.

«Это просто такой язык…»

Это просто такой языкпозабытыйили просто такой возок,понабитыйчем ни попадя, на глазок:набивали спеша, в слезах,говорили терпи, казак…и работай!И поехал себе возок

по дорогам,за зигзагом чертил зигзаг —и оврагамраздавал своё барахло,сокрушался, что всё прошло,то сарматом считал себя,то варягом.А остался на самом дненекий ящик,полный глупостей – не вполне,но звенящих:они тенькают в глубине,да уже не слышны и не

привлекают на сторонедаже нищих.

«Если б жить по старинке…»

Если б жить по старинке —пребывая в сторонкеот всего, что несётся вперёд… ах, несётся вперёд!Да фортуны-тиранкиторопливые стрункивсё равно не успеть перебрать – хоть и вечность пройдёт.Сколько лет этой строчке,пролежавшей в горячкестолько зим, что теперь и не знаешь – жива, не жива?Вроде дышит, и вродепри хорошей погоде

различимы слова… только странные очень слова.Так и помню: задумална скамейке за домом(там одна золотая скамейка по небу плыла) —на-ри-на, на-ри-на-на…из какого туманаэти старые песни и старые эти дела —эти жалобы птичьина нездешнем наречьинепонятной народности, всё растерявшей в дыму?Где ж теперь та народность,чья смешна инородностьи давно не нужна никому, не видна никому!

На языке Пираха[1]