Музыка сердца

— Ты и правда собираешься так быстро сдаться в том, что тебя действительно захватывает? — Она подвинула ноги туда, где ее локти опирались на стол. — Это совсем не похоже на дерзкого, плюющего на всех Джейка, которого я знаю.

Минуту я хмурился, а потом разочарованно выдохнул.

— Ну, хорошо, мисс Все Исправим, что мне сделать, чтобы она зазвучала?

Склонив голову, она задумчиво закусила нижнюю губу.

— Почему бы тебе не выбрать что-то символическое, что бы олицетворяло твоей мамы... — Она не могла заставить себя выговорить эти слова вслух.

— Ты же большая девочка, скажи прямо. Ее смерть. — Эбби уже было открыла рот, но я остановил ее рукой. — Да-да, тебе жаль. Я знаю. А теперь давай дальше про всю эту символическую фигню.

— Ну, это как в 60-е годы люди пели песни с зашифрованными в них символами из-за законов Федерального агентства по связи. Как у Бердс в «Мистере Тамбурине» говорится о торговце наркотиками, и уверена, ты знаешь о «Паффе, волшебном драконе».

Я сердито взглянул на нее.

— Ты, конечно же, думаешь, что я знаю песни с подтекстом о наркотиках?

Она усмехнулась.

— Я не хотела тебя обидеть.

— Хочу тебе сообщить, что наркотики я не употреблял со времен средней школы, Ангел, — рассмеялся я.

— Приятно слышать.

Я покрутил пальцем у виска.

— Они мешают моей творческой личности, так что я просто говорю «нет».

— Хм-м, а что с алкоголем? — поинтересовалась она.

Черт, вот тут она меня подловила. Я не смог сдержать застенчивости, мелькнувшей на моем лице.

— Ну, у нас у всех свои недостатки. — Потом я показал на блокнот. — Так ты хочешь, чтобы я написал о смерти своей мамы с использованием символов — чтобы эмоции выражало что-то еще, помимо смерти.

— Верно.

Несколько секунд мы сидели молча. Когда я щелкнул пальцами, Эбби подпрыгнула.

— Что, если смертью я сделаю человека — типа, чувак, с которым я борюсь ради мамы?

— Сделай ее девушкой — единственная в мире женщина, которую ты когда-либо любил.

— Точно.

Она с энтузиазмом закивала.

— Ты, безусловно, убедишь всю публику. Посмотри, например, на песню «Я всегда буду любить тебя».

Я в замешательстве нахмурил лоб.

— Уитни Хьюстон?

— Нет, ее написала Долли Партон, а Уитни сделала ее великой.

Я усмехнулся.

— Ангел, по-моему Долли Партон для тебя – небольшой фетиш, что меня немного беспокоит.

— Вообще-то это фетиш моей мамы, — рассмеялась Эбби. — Она родом из Севьервилла, штата Теннесси, откуда и сама Долли. Так что я выросла на ее альбомах, а мама читала ее книгу. В ней Долли объясняет, что когда в песне поется об освобождении от любовных отношений, то на самом деле в ней говорится о разрыве отношений с ее партнером по бизнесу и пению, Портером Вагонером.

— Ты просто кладезь знаний, — поддразнил я.

— Поверь мне, когда ты вырастешь с периодическим отключением электричества или вовсе с его отсутствием, то научишься себя развлекать. Для нас с братьями это было обучение игре на инструментах и написание песен. Для мамы — книги.

Вытащив из-за уха карандаш, я моментально начал грызть ластик.

— Хм-м, значит, если смерть — это крадущий у меня девушку отморозок, то остальной текст мне придется еще дописать. Нужно кое-что улучшить. И мне кажется, что мелодия подойдет. — Я пристроил гитару на коленях. — Что скажешь об этом? — спросил я, прежде чем проиграть несколько аккордов.

Эбби закрыла глаза и позволила музыке захлестнуть ее.

— Ух ты, здорово. В ней есть что-то такое запоминающееся.

— Ты так считаешь?

Не успела она открыть глаза, как я пристально уставился на нее. Обычно мне не требуется чье-то одобрение по поводу моих творений, за исключением костюмов на пластинке. Но мне отчаянно хотелось услышать подтверждение от Эбби.

— Да. Даже отложив в сторону то, что я знаю о значении песни, мне хочется плакать уже от одних звуков музыки, а ты даже еще не добавил слова.

— Спасибо. Дай мне еще несколько минут, ладно?

— Конечно.

Пока она наливала себе апельсиновый сок, я взялся за переделывание текста. Удовлетворенный тем, что теперь все эмоции на своих местах, я отложил карандаш. Не знаю, сколько времени я работал над песней. Должно быть, прошло немало времени, поскольку стакан Эбби уже был пуст. Она терпеливо сидела передо мной.

— Готова?

Она кивнула.

Сосредоточив все свое внимание на Эбби, я спел слова песни, в которые вложил все свои чувства. В ее синих глазах сверкнули слезы, а потом побежали по щекам.

— Ох, Джейк, — пролепетала она.

— Думаешь, то, что надо?

Она прижала ладонь к груди, чуть выше сердца.

— Это бесподобно.

Так мы минуту сидели и смотрели друг на друга, пока Эбби, наконец, не вытерла свои влажные глаза. Мелкая дрожь пробежала по ее телу, и она ахнула.

— Ты в порядке?

Не ответив мне, Эбби встала со стула.

— Ты куда? — спросил я.

— Принести свою гитару. Ничего особенного, но у меня есть идея.

Я схватил ее за руку.

— Нет, нет, я принесу.

— Но...

Взмахом руки я заставил ее замолчать.

— Ангел, Рис славится тем, что любит спать в чем мать родила, не думаю, что твои девственные глазки к такому готовы.