Мы были подонками: Закладка 2

– Нормально, халява плиз, бонжур, бамбини. – Эдик выпил, не моргнув, закусывать не стал, выдернул сухую травинку, просунул между губ.

Опять грошовые понты, отметил мысленно Вадим. Вот дешёвка.

Все прошлись по одной. Мансур не пил, налегал на еду, пережёвывал куриную ляжку вместе с костью.

– Во точит, мухомор, – съязвил Ладан. – Ты пореже мечи, у нас бухла – только начали. Без закуси мы все ужрёмся.

Вадим издал короткий смешок полным ртом, выпустил на волю пару кашеобразных кусков жёваной пищи. Один плюхнулся на пакет рядом с едой.

Игорь указал на кашицу указательным пальцем.

– Я так понял, это для нас. И как мы делить будем?

Мансуру пришлось быстро проглотить не дожёванное, дабы друзья-товарищи не оказались в подобии ёлок на Новый год, украшенными гирляндами и прочей мишурой из непрожёванной пищи.

– Не смеши, когда ем. А то устрою вам фейерверк. Я спортсмен, мне надо много есть. А вам и занюхать хватит. Вон как Бритому.

С виду Вадим хоть и был весёлый, но задумался. Ему казалось, что в данной момент лидерство взял на себя Игорь. Конечно, он и был главным у Олега с Эдиком. Но не при его присутствии. А сейчас он ведёт себя, как основной. Из-за тачки? Лицо Мансура стало каменным. Ему не понравилось, как Ладан отпускал в его адрес шутки. Если хочешь, чтобы тебя уважали – это не позволительно. Больше он этого не допустит. Вадим смотрел на Игоря, Олега, Эдика и презирал. Даже в какой-то мере и Артёма. Лишь только за то, что они пьют. Лишь только за то, что он – это он, они – это они. К Шпане, конечно, он относился снисходительно. Но только к нему одному и то… Остальной мир ниже его. Остальной мир – ниже Мансура!

Ладан разливал по второй. Олег рассказывал анекдот и дымил сигаретой.

Вадим скрестил на груди руки, отошёл в сторону. Из еды больше ничего не хотелось, стало скучно. Ему захотелось жизни. Не такой, как сейчас, а бурной, интересной, весёлой, со сценами драк, насилия, жестокости. Жизни, какой-то, другой, насыщенной. Он осмотрелся вокруг. Перед взором простирались просторы земли. Ему захотелось раствориться, слиться с этим пространством. Почувствовать всю мощь мира, планеты. Вселенной. Ведь люди ничтожные существа по сравнению с землёй, с природой. Не люди хозяева земли, но земля. Она даёт жизнь, и она забирает, потому что на ней люди складывают головы. Вадиму хотелось стать таким. Распоряжаться людьми, давать и забирать – без разницы, творить добро или зло, дарить жизнь или смерть. Лишь бы быть могущественным как земля, как мир, как вселенная. И если был богом, то он сделал рай на земле, и люди поклонялись бы ему, но если был дьяволом, то сотворил ад на земле. Он издевался бы. Его боялись, возносили, приносили дары и жертвы. Он первый, властный. Он – это их жизнь.

Мансур вздохнул, очнулся от фантасмагорий. Да, он не бог и не дьявол. Он – всего лишь человек. Но он будет таким, что у него будут бояться лишнее слово спросить или сказать, считаться и брать советы. Он будет разрешать споры разных крутых и простых людей. Он будет авторитетнейшим человеком. И для него авторитетом будет – только он сам. И он знал, что ему для этого нужно.

Вадим расправил плечи и глубоко вдохнул свежий воздух, наполнив до отказа лёгкие, задержал на несколько секунд, дал себе слово, стать тем, кем он хочет, с шумом выдохнул. Таким образом, он поклялся: выпустил воздух из лёгких, воссоединив клятву с миром и вселенной. Так он клялся и давал себе слово – всегда. Личный своеобразный ритуал. И он верил в него. Верил в свои клятвы и не пренебрегал ими. Каждый день должен быть прожит не зря и приносить плоды. Каждый день – эксклюзив. А мы всё откладываем на завтра. Что ж, завтра так завтра. Мансур отошёл от мыслей, крикнул:

– Артём, хватит пить! Ужраться хочешь? Или забыл, как тебя какие-то чмошники мудохали. Всё, прекращай. Назавтра дело у нас. Много дел.

– Хорошо, – заверил Шпана улыбаясь. – Последнюю.

– Нет сказал, – тон прозвучал командный. – Хватит. И вообще, ты мне нужен. Давно хотел с тобой серьёзно поговорить.

– Говори. – Артём не стал пить и передал рюмку Бритому.

– Не сейчас, завтра.

– Секреты, – сказал Ладан. – Может, хотя бы скажешь, что за дело завтра у вас?

– Обидчика Шпаны сначала пойдём накажем. После – нашего общего. Вышибалу из кабака.

Друзья одобрительно загалдели.

– Может, мы с вами? – спросил Эдик.

– Как хотите, – ответил Вадим.

– Нет, – возразил Ладан. – В таком деле нужно, чтобы народу меньше было. Чтобы меньше знало, как накажете. – Игорь недвусмысленно покосился на Вадима.

– А я пойду, – заявил Бритый. – Можно? – спросил он у Мансура.

Вадим пожал плечами, не ответил. За него ответил Шпана: кивнул и подмигнул Эдику.

Спиртное хорошо зацепило Артёма. Он вспомнил обрывок того вечера и уставился на догорающий костёр. Злость кипела и рвала душу.

– Ты прав, Вадим, – процедил он сквозь зубы. – Завтра, – качал он головой, – обязательно. Откладывать нельзя. А то по сроку давности можно и простить. Время замылит.

– Простить?! – взорвался Мансур. – Хоть вечность пройдёт!.. – орал он. – Но прощать никому ничего никогда нельзя!