Мы истребляем людей (сборник, том 2)

— В неограниченном, — кивнул Митчелл. — Но зачем? Это же просто опасно. Ядерной энергией успешно управляют уже восемьдесят лет. Вот почему планета все еще жива. Если кто-нибудь станет развивать это, то он начнет забавляться с нейтронами. Знаете, что это может означать?

Квинн устало постучал пальцами по столику.

— Мы провели сбор сведений. Мы провели психологические тесты. Установили систему шпионажа и отменили habeas corpus[5]. Не говоря уж о массе различных мер безопасности. Всемирный Союз имеет неограниченную власть и может, практически, управлять жизнью всего живого на Земле.

— Но у Map Виста есть неограниченная власть над Всемирный Союзом, — торжествующе воскликнул Митчелл. — Мы проверили Младший Колледж и не обнаружили ничего, кроме массы технического персонала. И всяких там устройств.

— О, какой вздор!

— Расслабьтесь и допивайте свой суррогат, — сказал Митчелл. — Когда будут активированы Центральные энергостанции, ими сможет управлять любой. А вы сидите и хлебайте свое пойло. Может начаться еще одна атомная война. Может появиться еще больше мутантов. И на этот раз им позволят размножаться.

— Этого не произойдет, — вставил Квинн. — Мутанты нежизнеспособны.

— О, какой вздор! — передразнил его Митчелл.

— Вы прекрасно знаете, — устало вздохнул Квинн, — что единственные действительно опасные мутации настолько чужды, что их признаки отлично видны еще задолго до созревания. Как только у них синеет кожа, они отращивают дополнительные руки или начинают учиться летать, их выявляют и уничтожают. Но в мире больше нет мутантов, так что вы просто паникер. Я не могу помешать вам идти в Map Виста, если уж вы так хотите, но я не вижу для этого оснований. У вас же и так пожизненное пребывание в должности старшего сенатора.

— Я являюсь представителем народа, — сказал Митчелл, заколебался, затем издал странный смешок. — Знаю, это — штамп. Но я действительно чувствую ответственность перед людьми.

— Чтобы ваш портрет еще раз покрасовался в новостных лентах, — вставил Квинн.

— Я провел исследования в этой области. И нашел кое-какие намеки и подсказки.

— Status quo

[6] безопасно, — сказал Квинн.

— Да? А вот и наш гид. Предпочитаете подождать здесь или...

— Я буду ждать здесь, — сказал Квинн, устраиваясь поудобнее и взяв новый напиток.

Тут и там, в избранных местах на поверхности земли, люди работали над сложными задачами. Центральные энергостанции являлись металлическими полушариями, гладкими снаружи и сложными, как лабиринт, внутри. Шла заключительная фаза настройки. Фактически, создание самой конструкции не заняло много времени, ее разработка тоже прошла фантастически быстро. В 1950 году такое строительство шло бы не менее десяти лет. Теперь же потребовалось три месяца с самого начала и почти до завершения. Но установка находилась в неустойчивом равновесии, и ее проверки и точная настройка — как заключительный этап — длились до сих пор.

Строительство Центральных энергостанций санкционировал Всемирный Союз, но предложение о них с подробными планами пришло из Map Виста.

И станции начали строить по всему миру. Измененному миру. Отличающемуся, очень отличающемуся от мира восьмидесятилетней давности.

Мир изменился физически.

И также изменились перспективы мышления.

Сенатор Квинн недооценил Митчелла. Он считал своего коллегу большим, неуклюжим, всюду сующим свой нос человеком. Ему так и не удалось понять, что Митчелл неизбежно добивается всего, чего хочет, даже когда результатом является лишь его удовлетворение или информация. Митчелл, если отбросить его карикатурную внешность, был чрезвычайно умным и практичным. Комбинация этих двух свойств и сделала его, вероятно, наилучшим кандидатом для инспектирования Map Виста.

Женщина-советник Мэри Грегсон не страдала недооценкой этого посетителя. Она уже видела психограмму Митчелла и результаты его IQ[7] и не могла избавиться от сомнений в осуществлении плана Ашуорта. Сейчас же она пристально наблюдала за Ашуортом — худощавым, смуглым, спокойным молодым человеком с застенчивой улыбкой и задумчивым взглядом, пока он стоял возле нее у прозрачной внутренней двери.

— Волнуетесь? — спросил он.

— Да.

— Ничем не могу помочь. Вы нам нужны, чтобы объяснить сенатору биогенетические детали. А вот и он.

Они повернулись к расширяющейся полосе дневного света, когда большие металлические ворота стали медленно открываться.

В них появилась грузная фигура Митчелла, который подался слегка вперед, словно вглядываясь в темноту.

Затем темнота осветилась. Митчелл тихонько шагнул вперед. Когда ворота закрылись за его спиной, открылась внутренняя дверь, и Ашуорт, вздохнув, легонько коснулся руки женщины.

— Начинаем.

— Нас уведомят, — быстро прошептала она, — как только станции будут активированы. И тогда...

— Приветствую вас, сенатор, — громко сказал Ашуорт. — Входите. Это советник Мэри Грегсон. Я — Сэмюэль Ашуорт.

Митчелл подошел и обменялся с ним рукопожатием, плотно сжимая губы.