Мы - калеки. Мы - короли

Закончив с ногой, Док остановился, но Чейз намекнул ему, что стоит ушить раны и на груди. Врач не отказал, ведь регент и в самом деле пропал куда-то.

— Может, узнаете у стражей, что происходит, Док?

— Мне не было велено.

— Прекрати это, жалкий ты мальчишка! Ты знаешь, что врач должен обладать смелостью и способностью самому принимать решения, причём быстро!

— Откуда Вам знать?! Вы простой ренегат!

Глупый юнец, куда более жалкий и никчёмный, чем регент королевы этого никудышного государства.

За дверью пыточной послышались шум и топот, а также короткий разговор. Через несколько мгновений в комнату ворвались королевские стражи:

— Освободите этого человека и дайте ему одежду, окажите ему медицинскую помощь, — распорядился один из офицеров.

— Регент Изир приказал, чтобы узник оставался здесь! — вмешался Док.

«Этот парень просто кретин!» — понял Чейз.

— Врача под стражу, до выяснения подробностей, изобретателя в медицинский пункт, быстро!

Два коренастых стража освободили Эдвина от кандалов и, накинув на него одеяло, дождались носилок, чтобы доставить в пункт оказания помощи.

Покидать стены этой жуткой сырой темницы было отрадно, но когда изобретателя подняли на первый этаж дворца, и он вместе со стражей пересёк порог дворцового лазарета, Чейз понял, что не всё в порядке. Вокруг царила паника, которую неловко пытались скрывать.

«Кто-то явно умер здесь, совсем недавно», — понял Эдвин.

Санитары оттирали от стен и пола остатки крови, двери в операционный блок были выбиты.

— Что здесь произошло?

— Несчастье и крупный инцидент, — вежливо ответил один из стражников. — Я надеюсь, что могу доверять Вам. Я знаю, что королева многое должна Вам была за труды, как и все мы.

— Была?

— Её Величество Арина Тэй скончалась от полученных на фронте ранений.

«Это моя вина, — осознал Эдвин. — Я так хотел помочь ей, избавить от этого гипноза и контроля, превратить из политической куклы обратно в человека, молодую храбрую правительницу».

— Королева успела поведать после ранения министру, что её регент Изир Гримми держал её под гипнотическим контролем долгое время. Как и то, что именно Вы помогли ей избавиться от него.

— Это имело дурные последствия для нас всех. Как проходит бой? У нас есть шансы?

— Есть. Солдаты были деморализованы, когда узнали о произошедшем с королевой несчастье, но потом их горечь сменилась гневом. Крошеры, собранные под Вашим контролем по Вашим чертежам, раскидывают противников, как котят. Суперсолдаты поражены, так что наша вера в победу сильна.

Приятно слышать, что народ не склоняется, и воины твёрдо стоят, сопротивляясь узурпатору, но что будет потом, если они победят? Станут ли они республикой, как Лонливуд? Или найдётся кто-то, кто сможет заложить новую монархическую династию?

— Расслабьтесь, изобретатель. Ваши отрубленные части тела удалось обнаружить в комнате пыток, наши хирурги попытаются их Вам восстановить, — стражи переложили Эдвина на операционный стол.

Анестезиолог дал масочный наркоз и велел считать до десяти.

«Один, два, три…»

— Мы готовы, — последние слова, которые он слышал от анестезиолога.

Безвременье.

Пробуждение.

Снов не было, и быть не могло. Врачи просили показать язык, спрашивали, сколько он видит пальцев, Эдвин отвечал заплетающимся языком. Он почти ничего не чувствовал от наркоза и, очевидно, от введённого наркотического анальгетика.

Ему хотелось одного — спать. И он заснул, ещё по пути в палату, даже не чувствуя, как его перекладывают на больничную койку стационара.

Тьма и туман, дрожащий свет тусклых лампочек. Эдвин разглядел парня и девушку, стоящих в мерцающей дымке, присмотревшись, он узнал свою дочь Ванессу.

— Принцесса моя, — радостно пробормотав это, изобретатель открыл глаза, лёжа на больничной койке в палате, вокруг царила тишина, и никого не было.

Отсоединив от руки капельный катетер, Эдвин обул больничные тапочки и вышел в коридор. Ни персонала, ни стражей. Он направился к выходу из лазарета, на его возгласы никто не отзывался. Даже на посту дежурной медсестры никого не было. То же самое ждало и в холле.

Чейз решил выйти из дворца, чтобы найти хоть одну живую душу, способную ввести его в курс того, что вообще происходит вокруг. Эдвин прихрамывал и держался руками за грудь, очевидно, ему пришили его дерзко отрезанные Изиром соски. Обезболивающие препараты уже не действовали, и послеоперационные раны вовсю давали о себе знать.

На улице люди нашлись, в основном солдаты и стражи. Они строем направлялись в сторону городских стен, мирные жители, похоже, укрылись в своих домах. Пройдя ещё немного по улице Чейз увидел тех, кто бежит в сторону портовой зоны.

«Дурной знак», — так и было. Эдвин сквозь шум боя, разразившегося на подходе к мегалополису, услышал подлёт авиации.

Вскоре раздались и первые взрывы на вершине стены. Орудия противовоздушной обороны активно стреляли, но истребители не останавливались.