Мы - калеки. Мы - короли

— Теперь более подробно о боевой задаче ваших отрядов. Если авиация совершит прорыв стен и городских ворот, мы выдвинем гусеничную технику, за которой последуют ваши люди. Направляйтесь прямо к дворцу, расчищая дорогу для пехоты, которой командовать буду я и мои офицеры. Наша цель — захват Истреда Кангора и его капитуляция. На этом война с Фирсмуром будет окончена. В случае отсутствия успеха у авиационного удара, я пошлю часть пехоты и техники, которая прикроет вас на подходе к стенам и воротам. Генерал Квазарус будет штурмовать юго-западные врата, Корен, на Вас и Вашем отряде участок стены между вратами. Когда путь для вторжения на территорию Вайтхая будет расчищен, действуем по ранее обговоренному протоколу. Обязательно посетите моих радистов для отладки связи. Сейчас разойтись.

Мунвойс стремительно покинул шатёр маршала, Корен последовал за ним, но маршал окликнул его:

— Господин Ид, я хотел бы поговорить с Вами наедине, прежде чем всё начнётся, — Рой Прадон жестом пригласил за скромный стол, накрытый к ужину. Трапеза Мунвойса немногим отличалась от солдатских пайков, поэтому Корен не стал пренебрегать приглашением и осмелился разделить ужин с маршалом.

— Что конкретно Вы собираетесь со мной обсудить?

— Дракона. Признаю, я, как и все, слышал о том, что произошло с районом телевизионной станции в прошлом году, но лично не имел возможности увидеть это легендарное существо. Вы воочию наблюдали за произошедшим?

— Да, я находился во дворце в это время.

— Расскажите, что конкретно Вы видели и слышали?

«Он не верит в дракона? Или это какая-то странная проверка?» — Ид сильно удивился возникшему разговору.

— Я находился в своих покоях, которые королева пожаловала мне после удачи в подавлении мятежа на той самой телебашне. С улицы в комнаты проник яркий свет, будто взрыв ослепляющей гранаты. Я подошёл к окну, чтобы понять, в чём дело. В воздухе сияло нечто, я не знаю, как точно это назвать, что-то вроде портала. Из искрящегося облака появился гигант. Дракон, без сомнения, прямо как на дворцовых гобеленах, изображающих Корвина Кора и его питомца.

— Что же случилось потом, куда девался этот летающий ящер после того, как разрушил целые кварталы столицы?

— Из моих окон не настолько хороший вид. Скорее всего, королева вернула его туда, откуда призвала.

— Куб Крови Двух Огней?

— Да. Я лично видел этот артефакт, когда принц Идэн его похитил.

— Я думал это всего лишь миф. Что ж, хорошо, если королева обладает такой мощью.

Корен кивнул. Далее они с маршалом молча закончили вечернюю трапезу, и суперсолдат последовал в свою палатку, подготовленную его людьми.

Ему приснился просторный, мерцающий солнечными бликами бассейн, в котором он легко плавал, ловя на себе взгляд Идэна. Потом снились шумные вечеринки, жаркие танцы, прохладное вино и яркие звёзды. Они плясали вместе с ним, кружились и звали к себе, отговаривая просыпаться.

Пленник опиума

Качка корабля только усиливала тошноту. Та скверная солёная пища, которую ему давали в заточении, в трюме корабля «Свежий ветер», отторгалась желудком. И без того худощавый и болезненный на вид, Виктор сейчас похудел ещё сильнее.

Он надеялся, что экспедиция к дальним берегам Забытого континента поможет ему побороть наркотическую зависимость. Штейман держался долго, достаточно большой для себя период без наркотиков, но когда он начал скучать в пути, а Курт Шипка, тогда ещё гостеприимный капитан корабля, протянул ему желаемую инъекцию апиоида в дар, лингвист сдался.

Теперь об этом человеке Виктор знал не многим больше, разве, что он ни какой не бравый торговец, которого не напугать никакими россказнями пьяных моряков о пиратах Бодрствующего океана, а один из них. Наверное, самый главный и коварный их представитель.

К удивлению лингвиста, его отца и детектива Беатрис Александрос капитан «Свежего ветра» имел в своем распоряжении манускрипт, позволивший Клебенсу Штейману перевести часть письмён, обнаруженных при вскрытии Микки. Парень был заключённым в Королевских Рудниках, готовился к освобождению, но пал жертвой вируса, который позже в столице назвали «зубодробительной лихорадкой». Виктор помнил, как впервые увидел её симптомы, находясь вместе с детективом Беатрис и её ныне покойным напарником Джоном Анасси в Рудниках.

Сначала человек страдал лунатизмом и стучал зубами, потом начиналась лихорадка, ведущая к коматозному состоянию, а позже и к смерти. К тому моменту, как Виктор, его отец и детективы Беатрис и Пит отправились в Порт Огненного Моря, дабы переправиться за океан, Мулсатор был уже охвачен эпидемией страшного недуга. Сейчас это слабо волновало лингвиста. На первом месте обосновались его собственные страхи. Несмотря на то, что Виктор знал о процессе ломки и выходе из абстинентного синдрома практически всё, он боялся, что условия его содержания не доведут до добра.

«Держись, — повторял он себе, — и не с таким справлялся».

По крайней мере, он жив. А вот бедняга Пит, скорее всего, уже кормит рыб.