Год спустя, в прекрасный солнечный день, я стоял в розарии за Белым домом. Воздух был напоен ароматом роз. Наблюдая за тем, как президент Рейган вместе с советским министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе объявляют о создании центров по уменьшению ядерной опасности, мне хотелось ущипнуть себя{52}
. Это было доказательством того, что все возможно; небольшой, но конкретный шаг в процессе, который привел к окончанию холодной войны, резко снизив ядерный риск.Урок, который я выучил, звучал так: столкнитесь лицом к лицу с
«Представьте, что прошло 20 лет. Если бы наступил мир, что бы вы увидели? Если бы вы были археологом из будущего, какие артефакты вы бы нашли на раскопках?»
Эту инструкцию дал мой друг Роб Эванс, высококвалифицированный организатор коллективного творчества. Поводом стал недельный семинар в Колорадо, который мы с коллегами организовали по вопросу сложного и длительного палестино-израильского конфликта.
В конфликтах, решение которых кажется невозможным в краткосрочной перспективе, мы можем
Участники из Израиля, Палестины и Египта работали небольшими смешанными командами, записывая свои идеи на флипчартах. Через полтора часа они с гордостью продемонстрировали их работу. На одном листе был изображен билет на скоростной поезд между Тель-Авивом и сектором Газа. На другом – значок высокотехнологичного кампуса Google в Газе.
Войдя в помещение семинара следующим утром, один из наших палестинских коллег увидел стены, увешанные этими идеями будущего. Он почувствовал насыщенный, восхитительный аромат ближневосточной яичницы-шакшуки, которую совместно готовили палестинец и израильтянин, и радостно воскликнул:
«Это музей надежды!»
Творческие беседы в последующие дни укрепили у участников ощущение возможностей. Как они сообщают, оно продолжает мотивировать их по сей день.
Я задаюсь вопросом, что
Например, будут ли они находить повсюду остатки солнечных и ветряных электростанций, а также сетей постоянного тока высокого напряжения (HVDC), связавших всю планету и обеспечивших максимально эффективное использование энергии? Другими словами, найдут ли они широко распространенные доказательства того, что мы получали энергию из безграничных ресурсов, таких как солнце и ветер? Анализируя прошлое, пришли бы они к выводу, что мы столкнулись со всей масштабностью проблемы, мужественно преодолели разногласия и применили врожденную креативность и способность к сотрудничеству для реализации положительных возможностей изобилия чистой энергии?
Я обнаружил, что подобные мыслительные эксперименты могут вселить в человека искреннюю надежду и вдохновить его на практические действия.
Наконец, уменьшение масштаба с целью увидеть более широкую картину позволяет нам сделать шаг назад и рассмотреть, возможно, самый важный вопрос из всех. Если конфликт можно понимать как своего рода игру с игроками, правилами и целями, то мы должны спросить себя: «В ту ли игру мы играем?»
В наше время тотальной разобщенности мы стремимся свести конфликты к игре с нулевой суммой между «нами» и «ними». Но является ли это самым полезным способом достижения того, чего мы действительно хотим?
Чтобы пролить свет на этот вопрос, я предлагаю участникам моих семинаров задание:
– Найдите партнера и подготовьтесь к армрестлингу.
Каждый кладет локоть на стол и крепко сжимает кисть другого, готовясь прижать ее к столу.
– Цель этой игры – выиграть максимум очков. Каждый раз, когда вы опускаете руку другого человека, вы получаете 1000 очков.
– Все готовы? Поехали!
Я смотрю на комнату и вижу, как люди изо всех сил пытаются положить руку партнера. Примерно через минуту я говорю:
– Хорошо, вы можете остановиться. Пока я смотрел на вас, я видел много патовых ситуаций: по ноль очков у одного и у другого. В некоторых случаях я видел, как одному человеку удавалось заставить другого опустить руку. Такие получают 1000 очков. Но потом я заметил, как несколько человек попробовали совершенно другой подход. Руки обоих наклонялись то в одну, то в другую сторону, как дворники. Кто хочет объяснить?
Кто-нибудь вызывается ответить: