Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

За неделю до встречи я был в гостях у родственников в Бразилии и в тропическом лесу услышал, как кто-то пел старую песню. Строчка из нее поразила меня, как удар молнии:

«Не давайте советов тем, кто не хочет слушать».

Чем больше я размышлял над этой искрой народной мудрости, тем больше она находила во мне отклик. Давать совет, только если спросят. Отбросить любую повестку дня, которая у меня была заготовлена, и просто идти на встречу, готовясь слушать. Не думать о своем, а слушать, о чем говорят разум и сердце Чавеса. Прислушаться к возможностям, которые могут появиться только в тот момент. Принять на себя риск упустить единственный шанс, который мне отпущен, чтобы донести свои идеи.

Отказ от собственной повестки не означал отказ от подготовки. Напротив, чтобы быть внимательным ко всем возможностям, которые могут мне открыться, нужно было изучить этого человека. Я читал о Чавесе, глубоко вникал в его речи, пытался извлечь уроки из истории его жизни, прислушивался к тому, что им двигало, к его мечтам. Понять Чавеса, насколько это возможно, означало бы понять, что для него важно.

Утром в день встречи я выделил время и пошел в сад перед гостевым домом, где остановился. Красота природы помогла мне успокоить растревоженный ум и мелькавшие мысли.

Час спустя, когда мое такси подъехало к воротам президентского дворца, протестующие преградили нам дорогу и стали громко стучать по капоту. Меня охватил ужас. Эмоции гнева и страха в толпе зашкаливали, но в конце концов мое такси пропустили.

Войдя во дворец вместе с моим другом и коллегой из Центра Картера Франсиско Диесом, мы обнаружили в коридоре длинную очередь просителей – граждан, ожидающих момента встречи с el presidente. Казалось, что времени хватит лишь на минутный обмен любезностями и наша встреча закончится не начавшись. Пока мы с Франсиско ждали своей очереди, я воспользовался моментом, чтобы сделать паузу и очистить свой разум. Я хотел быть готовым слушать настолько внимательно, насколько мог, и сосредоточиться – чтобы быть в состоянии не упустить момент.

Прождав около часа, мы с Франсиско были приглашены в огромную, богато украшенную гостиную, где президент принимал гостей. Он приветствовал нас широкой улыбкой и крепким рукопожатием и указал на мягкие стулья рядом с собой. Чавес посмотрел на меня вопросительно.

– Президент Картер передает вам горячий привет, – сказал я.

– Спасибо. Пожалуйста, передайте ему мой.

– Я сделаю это с удовольствием.

Я остановился и посмотрел на него.

– Если я правильно понимаю, у вас, как и у меня, есть дочь пяти лет?

– Ах да, Росинес. – Он улыбнулся, произнося ее имя. – А вашу как зовут?

– Габриэла. Мы зовем ее Габи. В этом возрасте дети такие очаровательные.

– Да, – согласился он, – сплошное очарование.

– В вашем дворце, – продолжил я, – много портретов Симона Боливара. Я читал его биографию – это потрясающе интересно. Какой дальновидный и смелый государственный деятель!

Чавес оживился. Как я знал из того, что читал о нем, великий освободитель испанских колоний в Латинской Америке XIX в. был его кумиром, лидером, о котором он упоминал чаще всего – и с пылким восхищением. Я чувствовал, что мечтой Чавеса было стать современным Боливаром.

– Мой любимый его портрет вот этот, – воскликнул он, указывая на гигантское изображение Боливара, смотрящего на нас. – А вы знаете, что именно из-за Боливара я здесь? В 1992 г., еще полковником, я получил приказ силой подавить народные протесты против роста цен на продукты питания. А Симон Боливар предупреждал: «Никогда не открывай огонь по своему народу». Поэтому я сам организовал восстание – и оказался в тюрьме. А когда меня освободили по требованию народа, я стал баллотироваться на пост президента.

Чавес начал рассказывать истории из своей военной жизни – о выговорах, которые он получал в казарме за чтение книг по экономике и политике, о пребывании в тюрьме и о предвыборной кампании. Так прошел почти час.

Закончив рассказ, он, наконец, повернулся ко мне и с живым интересом спросил:

– Итак, профессор Юри, что вы думаете о нашем конфликте?

Это было сигналом. Я мог дать совет, поскольку меня попросили.

– Сеньор президент, я участвовал в качестве третьей стороны во многих гражданских войнах. Как только начинается кровопролитие, остановить его бывает крайне сложно. Я считаю, что у вас как у лидера страны есть отличный шанс. Вероятно, только вы

можете предотвратить гражданскую войну.

– И как я могу это сделать? – спросил он.

– Что если начать диалог с оппозицией? – предложил я.

– Поговорить с ними?

Лицо его покраснело, глаза сверкнули откровенной яростью, а тон голоса стал резким и громким:

– Это предатели, которые пытались напасть на меня и убить меньше года назад прямо здесь, в этой комнате!

Он указал руками на то самое место в углу комнаты, где его держали. Я остановился и попытался успокоить дыхание, не понимая пока, как ответить. Вместо того чтобы пытаться убедить его, я просто повторил то, что услышал.