Мы не умираем, а рождаемся вновь!

Все же я убедил ее послушать — потому что это было чудесно и вдохновляюще, и все это совершалось ею. Несколько минут она прислушивалась к своему тихому шепоту на записи, а затем потребовала, чтобы я прекратил трансляцию. Она сказала, что все это слишком странно и неприятно. И тут я вспомнил: «Это не для нее, это для тебя».

Интересно, как долго продолжатся наши сеансы, ведь ей становится лучше с каждой неделей. Только одно облачко омрачало это ясное небо. Она все еще боялась замкнутых пространств, и отношения со Стюартом оставляли желать лучшего. В остальном прогресс был очевиден.

Вот уже несколько месяцев у нас не было традиционных психотерапевтических сеансов. Но это было и не нужно. Мы обходились короткой беседой о том, что произошло на неделе, и переходили к гипнозу. То ли благодаря реальным воспоминаниям о событиях прошлого, то ли благодаря высвобождению эмоций, но Кэтрин поправлялась очень быстро. Ее фобии и панические атаки практически прекратились. Она не боялась смерти или умирания. Она больше не боялась потерять контроль. Нынче психиатры прописывают своим пациентам слоновые дозы транквилизаторов и антидепрессантов, чтобы бороться с такими же, как у Кэтрин, симптомами. Помимо приема лекарств пациенты проходят интенсивную психотерапию или посещают группы по лечению фобий. Многие врачи уверены, что такие симптомы, как у Кэтрин, имеют биологическое происхождение и появляются из-за недостатка тех или иных веществ в той или иной области мозга.

Погружая Кэтрин в глубокий транс, я думал о том, как замечательно то, что в течение нескольких недель мне почти удалось вылечить Кэтрин без всяких лекарств, традиционной психотерапии и работы в группе. Нет, мы не подавляли симптомы и не заставляли Кэтрин жить с ними, стиснув зубы и несмотря ни на что. Мы убрали болезненные проявления, мы вылечили ее. И вот передо мной сидела сияющая, спокойная и счастливая Кэтрин, что было выше всех моих ожиданий.

Она снова начала говорить тихим шепотом.

^„Я нахожусь в здании со сводчатым потолком. Своды окрашены в голубой и золотой цвета. Со мной здесь и другие люди. Они одеты в … старые… что-то наподобие платьев, но очень старые и грязные. Я не знаю, как мы сюда попали. В комнате много людей. Тут также видны какие-то обломки, стоящие на каком-то сооружении из камня. В конце комнаты — огромная золотая фигура. Это… фигура большая и с крыльями. Очень злобная. В комнате жарко, очень жарко… Жарко потому, что комната наглухо закрыта. Мы должны держаться подальше от деревни. С нами что-то не так.

«Вы больны?»

^„

Да, мы все чем-то больны, но я не знаю, что это. Наша кожа умирает. Она чернеет. Мне холодно. Воздух очень сухой и застоявшийся. Мы не можем вернуться в деревню. Мы должны держаться от нее подальше. Лица некоторых людей изуродованы.

Название болезни ужасно, что-то вроде лепры. Если она и прожила славную жизнь, то мы о ней уже не узнаем.

«Как долго вы должны здесь оставаться?»

^„

Всю оставшуюся жизнь. Пока не умрем. Болезнь неизлечима!

«Ты знаешь, как она называется?»

^„Нет, не знаю. Знаю только, что кожа высыхает и сморщивается. Я тут уже несколько лет. Некоторые только что прибыли. Пути назад нет. Нас отобрали… чтобы оставить там умирать.

Она страдала от того, что ее жизнь разрушена, и она навечно заперта в пещере.

^„Мы должны добывать себе еду, охотиться за ней. Я вижу какое-то рогатое чудовище, на которое мы охотимся… Оно рогатое и коричневое, рога его огромны.

«Тебя кто-нибудь навещает?»

^„Нет, никому нельзя быть поблизости, иначе они тоже пострадают. Мы наказаны … за какое-то зло, что свершили ранее. И это наше наказание.