Мы ничего им не должны!

Пропустив мимо себя двух "сереньких" девиц Александр двинулся за третьей, что показалась ему мало-мальски привлекательной. К его великому удивлению "мамзель" не стала ни орать, ни размахивать руками, а ускорила шаг и свернула в переулок, он за ней следом, потом девчонка побежала и Сашка тоже. Такое впечатление, что данное предместье было раньше отдельным городом и Париж его поглотил, как Москва разные там Черемушки. Застройка не то что старая – древняя, местами промежутки между домами такие, что взрослый человек только боком и пройдет. Вот по таким крысиным норам Александр и гонял свою мышку-"белошвейку", в одном месте, по ногами что-то звонко хрустнуло, может горшок глиняный, в другом по ноги метнулась с лаем мелкая шавка – пинок и полетела собачка куда-то влево. Цель впереди мелькает и одна – серое платье, у девчонки уже пот на спине выступил темным пятном, но она местная и пока ей удается держать дистанцию, только за счет этого фактора – знает куда вовремя следует свернуть. Сколько они пробежали в этом марафоне, да немного, не более километра, прежде чем бегунья ошиблась и угодила в тупик.

Добегалась красотка, влево – вправо метнулась везде глухие каменные стены. Впереди – доски сарая, а позади – преследователь, Сашка наш. Он и сам сразу не понял, что дальше делать, пока носились по лабиринту старинных улочек все было ясно, а вот теперь… да неожиданно девица подсказала.

– Не убивайте меня! Пожалейте, я сирота и меня ребенок дома! – "серенькая" бухнулась на колени прямо в пыль, не жалко ее своего платья и протягивает Александру какие-то медные монетки в ладошке, смотрит так тоскливо, словно в самом деле ожидает, что ее вот-вот зарежут как овцу.

Он вроде и не собирался никого убивать, и мысли не было, и копейки эти ему не нужны, зачем она их ему сует? Вот дикие же люди в Париже живут, оказывается.

– Месье возьмите деньги и отпустите… Больше у меня нет, я уже два дня ничего не ела… – скулит девушка, пытаясь разжалобить Александра, а тот все не может понят, что теперь следует делать, а у той слезы текут по лицу тонкими полупрозрачными дорожками.

Шестеренки мыслительного процесса в голове у него проворачиваются со скрежетом, ситуация нестандартная и готового шаблона для действий нет. Так, что имеем… просят не убивать, оно нам и не надо… деньги тем более не нужны… стоп, а против сношения "мамзель" вроде бы ничего и не имеет, так чего же мы ждем товарищ унтер-офицер?

Три секунды – блузу с себя долой, еще две секунды – уложена одежда на дровяной ящик, что очень кстати в тупике оказался. Еще несколько секунд и обалдевшая партнерша аккуратно животом вниз устроилась там же на ящике поверх сашкиной толстовки. Он ее как куклу развернул, нагнул и пристроил, сама бы не догадалась явно так удобно улечься. Девчонка трясется мелкой дрожью и возможно – плачет, со спины не видно, но никакого сопротивления не оказывает. Платья-юбочки… у этой парижанки оказалось всего одна нижняя юбка. Бони такой забавник у вас оказывается, фасоны женского платья в первой империи сильно способствуют беспорядочным связям. Легкое движение руки, ягодницы и прочие прелести у девушки доступны к осмотру. Ляжки у нее не толстые, но и не тощие – вполне себе красивые, по мерках века двадцатого конечно. Александр пальцами раздвинул "французские булки" и новой подруги… женское "хозяйство" у нее на беглый вполне приличное… надо будет только презерватив одеть, а то девка еще молодая и зачем осложнять ей жизнь.

Приступили, раз два – и первый пошел. Сдавлено пискнула под ним девица, едва ощутив в себе мужское орудие, может ей и не нравиться такой расклад, сама виновата могла бы заранее сказать "не хочу!" и тут бы все и закончилось.

После относительно долгого воздержания у Александра получилось все как-то скомкано и быстро, вроде только он ей… как уже все – оба стоят рядом. Девушка тупо разглядывает сотенную франковую ассигнацию, что ей вручили "за труды"… Александр даже посторонился дал ей проход – стоит как столб "мамзелька" и не туда и не сюда, может еще хочет? Он в принципе уже восстановил силы, пяти минут хватило с лихвой, так за чем же дело стало?

Второй раз он ее взял на том же ящике, но в "миссионерской позе" лицо в лицо. Вышло и дольше и лучше, партнерша наконец ожила и стала хоть как-то двигаться, а то при первой попытке изображала резиновую куклу, и щечки к нее разрумянились и слезы перестала лить, и даже улыбнулась разок.

Так они на третий заход пошли и почти получилось как надо, четвертого Сашка делать не стал, заметив, что девушка сильно устала и даже дышит тяжело как загнанная лошадь. Оставить ее прямо тут в тупике он смог, решил проводить до дома, а то в самом деле уже темно, а она на ногах едва стоит, пока на улицу выбирались ему даже в некоторый местах пришлось ее на руках нести.