Мы убили их в понедельник

Осторожно приближаясь, я вскоре увидел перед собой верхушку крыши — темно-серый треугольник на фоне утреннего неба над высокой травой. Заметив в десяти футах справа какую-то темную массу, я подполз к ней. Это оказался ржавый, лишенный колес каркас фермерского фургона, который помог мне сориентироваться более точно. Фургон был четко виден на фотографиях с самолета и находился приблизительно в восьми футах от задней стены дома, почти на одной линии с задним крыльцом. Фургон был окружен травой и зарос диким виноградом. Я осторожно выглянул из-за него и увидел сквозь траву дом с покосившимся крыльцом, полуразрушенной крышей и четырьмя окнами — по паре на каждом из двух этажей.

Я снова спрятался за фургон и посмотрел влево от меня на восток. Небо над розовато-лимонным горизонтом превращалось из серого в светло-голубое. Я закрыл глаза и прислушался. Сквозь птичий гомон до меня донеслось слабое гудение, в котором я узнал звук грузовика, спускающегося вниз на малой скорости. Больше я ничего не услышал, но я знал, что с обеих сторон от меня движутся люди, стараясь подобраться к ближайшему укрытию, которое они могли найти. Группа Уилера должна была занять позиции к востоку и югу от дома, а третья группа — к югу и западу, но не приближаясь к зданию.

Я повернулся набок, расстегнул кобуру и достал оружие. Полицейский револьвер казался мне слишком громоздким и неудобным, поэтому я предпочел кольт 38-го калибра с восьмидюймовым дулом, тяжелым корпусом и рукояткой, подходящей для моей лапищи. Конечно, я понимаю, что у этого оружия слишком театральный вид, но я выиграл с ним немало состязаний по стрельбе и уже дважды заменял в нем дуло. Я настолько привык к нему, что стреляю из него почти не целясь и знаю, что пуля попадет куда надо. Едкий сладковатый запах оружейного масла смешивался с ароматом весенней травы. Я отполз немного назад, откуда мог заглянуть в полуоткрытый сарай с восточной стороны дома. Внутри стояли автомобиль Макарана с нетронутым грузом бревен и новый серый седан «форд». Когда я пытался разглядеть номер «форда», то заметил у сарая какое-то движение.

Приглядевшись, я увидел, что один из наших патрульных ползет по траве. Вскоре он исчез в сарае. Мне это показалось разумным. Патрульный мог потихоньку вывести автомобили из строя и затаиться там в засаде, подстерегая каждого, кто попытается подойти к машинам.

Бесшумно выплыл край солнца, и серые рассветные тона сразу исчезли. Появились длинные утренние тени, а серебристо-белое сияние обещало жаркий день. Внизу в долине свет был более золотистым и рассеянным.

Мне представилось странное видение того, что должно было происходить в долине. Фенн Хиллиер и его жена спят в большой двухспальной кровати. Услышав звуки из соседних домов, она встает и подходит к окну. Фенн просыпается, когда открывают кран в ванной. Он слышит, как жена отправляет детей в школу и что-то напевает в кухне.

Это была реальность, а бдение на рассвете — абсурд. Моя Мэг не могла находиться в безмолвном полуразвалившемся доме в компании самых опасных людей, каких только можно вообразить.

Внезапно задняя дверь дома открылась, и на крыльцо вышел коренастый блондин. Я узнал его по полицейским фотографиям — это был Джордж Костинак. На нем были только джинсы. Грудь и плечи покрывали светлые волосы. Мясистый торс успел обгореть на солнце и казался огненно-красным.

Зевнув во весь рот и почесав кулаком затылок, Костинак встряхнулся и прищурился на утреннем солнце, потом сбежал по сломанным ступенькам, отошел от крыльца футов на шесть, расставил ноги и стал мочиться в запекшуюся грязь.

Когда он заканчивал эту процедуру, на крыльцо шагнула высокая широкоплечая блондинка в ярко-голубом свитере и ядовито-зеленых слаксах. Хотя ее волосы были растрепаны, а лицо без макияжа выглядело одутловатым, в ней ощущалась энергия, делавшая ее по-своему привлекательной. Она походила на пантеру — высокомерную, бесстрашную и опасную.

— Я же говорила тебе, Джордж, чтобы ты справлял нужду подальше от дома.

Женщина держала в руках зубную пасту, щетку и бумажный стаканчик с водой.

— Говорила, Эйнджи. Но ведь мы не будем жить здесь вечно.

— Свинья везде ведет себя по-свински.

Костинак рассмеялся:

— Кто из нас двоих больше похож на свинью, дорогуша?

Женщина спустилась с крыльца и устремила на него смертоносный взгляд:

— Ты только что вычеркнул себя из списка, приятель.

— Ну-ну, Эйнджи. — В его голосе послышались льстивые нотки. — Я просто пошутил — вот и все.

— Появились еще две бабы, и я сразу стала недостаточно хорошей для тебя?

— Я не это имел в виду…

— Может, собираешься попытать счастья с одной из них?

— Кто знает.

Она с презрением посмотрела на него:

— Ты порхающий мотылек, Джордж. И почему это тупицы вроде тебя всегда воображают себя великими любовниками?

— Черт возьми, Эйнджи, я только…

— Бедный уродец Джордж.

Женщина отвернулась, выдавила на щетку пасту и принялась энергично чистить зубы. Я чувствовал, как в груди у меня развязывается тугой узел. Мэг жива! Она в доме!