Мы убили их в понедельник

— Договорились. В следующий раз возьми…

Меня перебил громкий всплеск воды и сильный удар по левому борту. Я выхватил из багажного ящика удочку с готовыми грузилом и блесной, полностью собранную для ловли. Я перекинул леску через транец, закрепил катушку и передал удочку Пегги. Я прибавил ходу и стал кружить по участку, где сотни жадных ртов заглатывали в лунном свете мелкую рыбешку, а затем переметнулись к лодке, привлеченные нашей новой приманкой.

Я обернулся и посмотрел на Пегги. Она стояла, напрягшись, как пружина. Внезапно удочка согнулась, и она невольно вскрикнула, а потом леска, при все так же согнутом удилище, стала с жужжанием разматываться с катушки.

— Господи, это какой-то монстр! Помоги мне!

Я рассмеялся и сказал, что теперь это ее монстр. Через несколько минут по движениям и рывкам рыбы я уже знал, кто попался нам на крючок. Я оставил нейтральную скорость и пару раз дал задний ход, чтобы повернуться кормой к рыбе. С каждым разом она оказывалась все ближе к лодке. Когда настало время, я надел хлопчатобумажные перчатки, взял фонарик и пошел на корму. Мне удалось подтянуть леску и подтащить к себе рыбину, чтобы перехватить ее у самой блесны. Я поднял нашу добычу и посветил на нее фонариком.

— Кто это? Такой красивый!

— Именно так его и зовут — бонито. Он тянет на восемь или девять фунтов. Из семейства макрелей, но совершенно несъедобен. Черное жесткое мясо.

— Отпусти его, Сэм.

Я вынул из него крючок. Он сверкнул в воздухе, с плеском упал в черную воду и исчез.

— Я думала, он будет раза в три больше.

— Это довольно крупные рыбы.

— Сколько весят самые большие?

— Точно не знаю. Если брать официально зарегистрированные случаи, что-то около сорока фунтов.

— Теперь он расскажет своей жене, что побывал в очень странной ситуации. Господи, у меня совсем затекли руки. Сколько это продолжалось?

— Минут шесть или семь.

— А мне показалось, что целых полчаса.

Я взял у нее удочку, вставил ее в пробковую рукоять и уложил назад в багажник.

— Мне понравилось, Сэм. Это было здорово! Я никогда не думала, что мне может понравиться ловить рыбу. Я все правильно делала?

— Если ты и сделала что-нибудь неправильно, я этого не заметил. Он был крепко подцеплен на крючок, иначе бы ты его вообще не увидела. Когда-нибудь я свожу тебя в устье Акульей реки, где на блесну ловят тарпонов. Они там так бесятся, что выпрыгивают из воды и летают прямо над головой.

— Ты отвезешь меня… когда-нибудь, — сказала она слегка изменившимся тоном.

Я произнес эти слова, совершенно не задумываясь и не пытаясь вложить в них какой-то особый смысл. Для меня было само собой разумеющимся, что я буду брать ее с собой в разные места и впереди нас ждет еще много всяких событий.

— Как насчет того, чтобы выпить где-нибудь по стаканчику пива? — спросил я.

— Поехали!

Я отвязал от руля канат. Я дал ей постоять у штурвала, пока мы не вошли в пролив. Она сделала несколько широких кругов, заваливая лодку на борт и громко смеясь над своей неловкостью. Я завел ее в бухту и направил к северу по неофициальному фарватеру, который тянется вдоль побережья острова.

— Вот причал Уэберов, — сказал я, — но «Королевы моря» я здесь не вижу.

— Она сейчас на пристани для яхт. Чери говорила мне, что на ней производятся какие-то работы. Скоро она должна вернуться. Чери знает, с каким удовольствием я ходила на ней в море прошлым летом. Но… твоя лодка нравится мне больше.

— Хотя она стоит примерно на шестьдесят девять тысяч баксов меньше, дорогая.

Мы причалили у «Морского бара Тэда» к северу от Сити-Бридж, выпили по стакану разливного пива, но ушли оттуда раньше, чем я ожидал, — из-за слишком громкой и скверной музыки, вырывавшейся из музыкального автомата, и еще из-за того, что в баре появился какой-то молодой человек, огромный, как школьный автобус, и пьяный, как безработный актер. Он с первого взгляда безнадежно влюбился в Пегги. Подобные вещи так часто происходили раньше с Джуди, что на минуту у меня появилось саднящее чувство ностальгии. Но теперь я обнаружил, что отношусь к этому совсем иначе. В прежние времена пристальное внимание, которое привлекала к себе Джуди, тешило мою гордость и наполняло меня радостью: я ощущал себя избранником, которому доверено сопровождать этот великолепный символ общественного успеха. Я готов был без малейших сомнений, даже с удовольствием подняться с места и свалить с ног любого клоуна, который посмел бы приблизиться к ней на полшага ближе, чем дозволено приличиями.