Мы убили их в понедельник

В субботу утром я получил сигнал от страховщика из Тампы, и мне пришлось ехать на аварии сначала в Венецию, а потом в Пунта-Корду. Последнее дело заняло у меня всю первую половину дня, потому что я долго не мог найти место инцидента и потерял на этом много времени.

Я вернулся в офис после ленча, написал свой отчет и отдал его на распечатку Элис, потом пополнил банковский счет выплатами за последние поездки, подвел баланс в чековой книжке и вычел из нее все расходы вплоть до сегодняшнего дня. Звонок Кела Макаллена застал меня, когда я уже уходил, поэтому я сразу поехал в город и заглянул к нему в офис.

Я не видел его с прошлого вторника. Последние четыре дня оставили на нем заметный след. Его кожа приобрела серый оттенок. Отчетливее проступили скулы, запали глаза, взгляд стал усталым.

Он заговорил со мной извиняющимся тоном:

— Надеюсь, я не причинил вам беспокойства, Сэм. У меня нет никаких новых сведений. Это сводит меня с ума. Я просто хочу с кем-нибудь поговорить о ней. Я не могу обсуждать это с ее семьей. Они обращаются со мной так, словно я пытаюсь вмешиваться в чужие дела.

— Когда у семьи Гэнтри проблемы, она плотно смыкает свои ряды.

— Я договорился с Пэтом Миллхоузом, что выплачу пять тысяч долларов за информацию, касающуюся ее местонахождения. Сообщение об этом появится в вечерних газетах.

— У вас будет очень много чокнутых помощников.

— Их и так уже достаточно, Сэм. Но полиция все равно проверяет каждое сообщение. Один человек заявил, что видел их, Сис и Хейвуда, на грузовом корабле, отправлявшемся из Эверглейдс-Сити. Они сообщили об этом по радио в местную полицию, но оказалось, что это сорокалетняя бразильская женщина и ее сын возвращаются домой в Рио. Черт возьми, Сэм, я уже не могу…

— Ожидание — очень трудная вещь, но это единственное, что нам остается, Кел.

— У вас есть какие-нибудь новые идеи?

Вероятно, мне следовало вкратце сообщить ему о том, что я узнал с помощью Пегги. Но в моей информации не было ничего особенно важного. К тому же я сомневался, что в таком состоянии он способен правильно вести себя в деликатных ситуациях. Он сразу бросится действовать, поднимет шум, станет размахивать руками, обрадовавшись, что может дать выход своей внутренней тревоге.

Мы поговорили еще немного. Покидая его офис, я почувствовал, что меня все больше беспокоит одна деталь, которая выбивается из общей картины. Собственно, я не мог даже точно сформулировать, что не дает мне покоя. Когда в раковину к моллюску попадает песчинка, он избавляется от раздражения, обволакивая ее слоями перламутра. Но неизвестный маленький объект в моем мозгу все время ускользал от моего сознания и упрямо продолжал зудеть. Как только мне начинало казаться, что я подобрался к нему поближе, он снова прятался.

Свою загадку я донес до стойки в аптекарском магазине и после пары чашек неважного кофе начал понимать, что вся проблема заключается во времени. Я набросал простенький график на обратной стороне почтового конверта:

«Август 10 — побег Чарли (среда);

12 — два человека приезжают к Уэберам (вечер пятницы);

14 — Чарли появляется в моем доме (воскресенье);

15 — Чарли и Сис исчезают (вечер понедельника);

16 — два человека уезжают от Уэберов (вечер вторника);

17 — приезжает Пегги (в среду после обеда)».

Я посмотрел на составленное расписание. Напрашивались кое-какие выводы. Газеты сообщили о побеге Чарли. Узнав об этом, Морис Уэбер решил обратиться к кому-то за помощью. Возможно, в ответ на этот призыв к нему приехали двое мужчин, готовые позаботиться о Чарли, если и когда он там появится. Но до вторника он не появился — а может быть, к этому времени они проблему уже уладили, — и вечером того же дня они уехали, считая свою миссию выполненной.

Однако беспокоило меня все-таки не это. Внезапно я понял, в чем дело. Я добавил еще одну запись в свой список:

«Август 16 — Миллхоуз обыскивает дом Уэберов (утро вторника)».

~~~

Я поехал прямо в городское отделение окружного совета. Было уже начало третьего, и воздух после полудня стал неподвижным и тяжелым. Над заливом собирались большие грозовые облака, которые медленно ползли в сторону материка.

Мне пришлось подождать двадцать минут, пока он меня принял. Когда я вошел в его офис, солнце за окном приобрело медный оттенок, а вдалеке послышались первые раскаты грома.

Пэт кивнул на кресло и улыбнулся мне своей обычной презрительной улыбкой индейца. На нем была спортивная зеленая рубашка, расстегнутые до живота пуговицы обнажали его густо заросшую волосами грудь и проплешину белой кожи между двумя грубыми сосками. Тело и лицо у него блестели так, как будто он облил их глицерином.