Мы убили их в понедельник

— Другие учителя поддразнивали меня из-за вас, Фенн. Я надеялась, что вам скоро надоест цепляться ко мне. Но во вторник газета сообщила, что вы можете умереть, не приходя в сознание. Подруга сказала мне, что это решит мою проблему, — она таким образом пыталась пошутить, но шутка вышла мерзкой. Я села на автобус и проехала до конца маршрута, плача всю дорогу. Раньше мне казалось, что вы просто назойливый приставала. Но внезапно я поняла, что, если вы умрете…

— Ну вот, вы опять плачете. Сейчас-то для этого нет причин.

— У меня слезы текут сами собой.

— Думаю, Мэг, нам лучше пожениться.

Она улыбнулась так, что у меня едва не остановилось сердце, но не перестала плакать.

— Только после того, как вы поухаживаете за мной, Фенн, и сделаете мне предложение.

— Но я уже ухаживал за вами.

— Сейчас это должно быть по-другому.

Мэг притронулась к моей руке и быстро вышла. Я поцеловал место, которого коснулись ее пальцы, думая, что если меня не выпишут в воскресенье, то я уйду сам, даже если придется сломать стену.

Все действительно оказалось по-другому. Мэг принадлежала к тем девушкам, которые даже в объятиях мужчины не забывают о гордости и достоинстве.

— Ты должна кое-что понять, — сказал я ей. — В случае надобности я могу многое изменить в своей жизни, но только не перестать быть копом. Может быть, тебе стоит подождать лучшей возможности и выбрать лучшую жизнь в лучшем месте.

— Ты тоже должен кое-что понять, Фенн Хиллиер, — ответила она. — Для меня имеет значение только любовь. Теперь ты вся моя жизнь, и я люблю тебя так сильно именно потому, что ты такой, какой есть. Лучшей жизни для меня быть не может, и вместе мы будем в самом лучшем месте в мире, где бы ни оказались.

Ухаживание — старомодное слово, и Мэг придавала ему старомодный смысл, поэтому я мог лишь догадываться о страстности ее натуры вплоть до самого медового месяца, опровергшего те презрительные представления, которые мы, жители равнин, питали в отношении девушек с холмов. У нас были две свободные недели в конце августа, взятый взаймы автофургон и очень мало денег. Первые две ночи мы провели в отеле в городе, находящемся в пятидесяти милях от Брук-Сити, а потом отправились на холмы, где жили в также позаимствованной палатке. Мэг знала, как добраться до самых отдаленных глухих мест. Двенадцать дней и ночей мы прожили у пруда, при этом нам пришлось тащить туда все снаряжение мили две с того места, где заканчивалась лесовозная дорога. Это была дикая местность, где практически не ступала нога человека. Мы бродили по лесу, разговаривали, ели с волчьим аппетитом и — в лучшем смысле этого слова — познавали друг друга.

Первое время нам не удавалось избавиться от дурацкой стыдливости. Несмотря на желание доставить друг другу удовольствие, мы занимались любовью «по правилам», словно пытаясь воплотить на практике то, о чем ранее читали.

Воспользовавшись лопатой, которую мы захватили, я расширил маленький пруд, и мы по очереди в нем купались. Чтобы залезть в ледяную воду, требовалась немалая сила воли. На четвертый день я собирал хворост, и мне показалось, будто Мэг зовет меня. Я решил, что она закончила купание, и направился к пруду. Шум ручья не позволял ей слышать мои шаги. Я остановился за кустами, наблюдая за собственной женой украдкой, словно вор. Белое тело, желтые блики солнца, блестящие волосы, темная вода, доходящая ей до середины бедер… Мэг осторожно выбралась на берег. На ее губах играла улыбка.

Внезапно я осознал, что эта женщина — моя на всю жизнь, а не только на период медового месяца. Чувствуя, как будто гора упала у меня с плеч, я подошел к ней, увлек ее на траву и овладел ею, не думая ни о каких правилах и повинуясь тому, что велит мне мое сердце и мое тело. Мы смеялись и отпускали непристойные шуточки насчет того, что внезапно с нами произошло, понимая, что для этого существует совсем другое название.