Мы вернемся домой

— Теперь о том, чего мы добиваемся, — взгляд имперца стал пронзительным. — Мы собираемся полностью вырвать у западных и не только западных стран ядовитые зубы. То есть будет уничтожено все крупнокалиберное и ракетное оружие, не говоря уже о ядерном. Останется только стрелковое у всех, за исключением, конечно, России и, частично, Китая. Ядерного оружия не будет ни у кого в принципе. Так же, как военных флотов и военной авиации. Империя на территории бывшего СССР введет технологии двадцать пятого столетия, включая медицину. Но омоложение будет доступно только тем, кто его достоин, убежденным совкам и ватникам. Ни один либерал, обыватель, субпассионарий или человек прозападных взглядов его никогда и ни при каких обстоятельствах не получит. Не достоин! А нашим — добро пожаловать в новую жизнь, длящуюся до восьми столетий. Причем, не старея. А стариков омолодим. Но не тех, кто разрушал Советский Союз, эти сдохнут.

Профессор снова отпил несколько глотков из стакана, поставил его и некоторое время молчал. Затем поднял взгляд и улыбнулся.

— У вас здесь разогнали ФСБ, вдесятеро сократили армию и прочие оборонные структуры, — негромко сказал он. — Товарищи офицеры! И не только офицеры. Для всех, кто желает вернуться на службу, найдется важное дело. А об обеспечении не беспокойтесь. Империя своих людей никогда не обижала и не обидит. Кто решится, звоните по этому телефону. Но учитывайте, что это относится только к честно служившим Родине людям. Продажных тварей прошу не беспокоиться.

И на экране появился самый обычный мобильный номер, начинающийся на +7. Друзья переглянулись, слова, чтобы понять друг друга в этом вопросе, им не требовались, достали свои смартфоны и внесли этот номер в память. Они собирались позвонить как можно быстрее, упускать такую возможность было бы глупо. Хотелось лично участвовать в исторических событиях, меняющих лицо мира.

Семен решил не терять времени и позвонить прямо сейчас.

— Алло, слушаю вас, — ответил ему на звонок приятный женский голос. — Здравствуйте!

— Добрый день, девушка, — с трудом выдавил из себя он, руки слегка подрагивали от волнения. — Нас четыре друга, все офицеры с боевым опытом, хотели бы поговорить об условиях возвращения на службу и узнать, в чем она будет заключаться.

— Конечно, Семен Иванович! — отозвалась незнакомка. — Рады вас слышать. Сейчас перешлем документы вам на е-майл. Насколько я понимаю, с вами Иван Иванович, Николай Васильевич и Сергей Ефимович?

— Да, — ответил Старый, с недоумением переглянувшись с друзьями, они не понимали откуда имперцы могут их знать.

— Документы отправила. Всего доброго! Ждем вашего звонка после ознакомления с ними.

Все четверо дружно подхватились на ноги и направились к компьютеру, стоящему в углу, чтобы посмотреть почту. Жизнь, похоже, сделала резкий кульбит, и важно было не растеряться в новых условиях. Они офицеры, в конце концов, давали присягу служить Родине, а не либерастическому правительству. Тем более, что последнее вышвырнуло их на улицу без зазрения совести.

Глава 17

Сергей проводил взглядом очередной орлан, сразу после залпа украинской артиллерии по Донецку возникший из ниоткуда и одним ударом подавивший стрелявшую батарею. Потом покачал головой и улыбнулся. Наконец-то появился кто-то, кому восставший Донбасс не безразличен. Однако расслабляться было рано, имперцы вчера Украину почти не трогали, что было несколько обидно. Однако сказанное профессором утешало. Представив, как сейчас сходят с ума от ужаса украинские деятели, старший лейтенант хохотнул. Небось пытаются бежать, не поверив, что границы перекрыты. А они точно перекрыты — имперцы, судя по происходящему, слов на ветер не бросают.

Вчера, после явления миру капитана Волгина, обстрелы со стороны ВСУ на некоторое время стихли. Украинские нацисты хоть и сволочи, но тоже люди, они, как и все другие, разве только с ужасом и отчаянием, смотрели, как уничтожают, низводят в ничто силу их западных покровителей и понимали, что вскоре имперцы примутся за них, что их просто оставили напоследок. Слова профессора о том, что нацисты любого толка приговорены к смертной казни и будут уничтожаться там, где их обнаружат, явно многих заставили испачкать штаны. Только с наступлением вечера обстрелы возобновились, но как возобновились, так тут же и прекратились — над Донецком и Луганском прошелестели невидимые тени орланов, полыхнуло белым пламенем, и орудия умолкли. Потом бойцам народной милиции довелось повидать, что остается на местности после удара орлана — либо яма с пылью, либо залитая непрозрачным, потрескавшимся стеклом поверхность — жар после использования этого жутковатого оружия был настолько велик, что расплавил землю и камни, не говоря уже о людях, те просто испарялись, а оружие разлетелось по сторонам брызгами расплавленного металла.

Утром укры подтянули новые орудия и снова попытались продолжить обстрел.