Мы здесь живем. Том 3

Вот как проявляется изуверская сущность искусственного питания конкретно. Меня не кормили ровно 40 дней, принуждая доведением до последней степени истощения прекратить голодовку. Не вышло. И через 40 дней абсолютного голода, чтобы не дать мне умереть от голода перед самой Венской встречей, меня стали кормить искусственно. Но при этом власти в лице администрации тюрьмы не оставили своих попыток физическим воздействием принудить меня прекратить голодовку.

Проявилось же это в том, что мне со временем стали постепенно уменьшать количество питательной смеси и ухудшать ее содержание — качество, т. е. питательность. Дошло даже до того, что меня стали кормить уже один раз в три дня.

9 ноября — не кормив 7 и 8 ноября! — мне влили вообще [не] питательную смесь, а какую-то чуть замутненную водичку даже и без каких-либо признаков хотя бы заправки жиром. И как я убедился очень скоро после кормления, в эту «смесь» было добавлено слабительное средство. То есть после 2-х дней абсолютного голода и при крайнем истощении [мне на] 4-м месяце голодовки устроили на третий день еще и по[нос]. Это ли не изуверство?

[Все] это говорит о том, что советским властям очень хочется снять голодовку с Венской встречи. И тут — внутри страны и у себя — не до маскировки с «новым политическим мышлением», [нрзб.\ и грубая сила является главным средством. Подобная форма отношений между государством и личностью в СССР не дает морального права советскому руководству и заикаться о каком-то его «новом политическом мышлении» и в делах международных, т. к. внешняя политика любого правительства начинается в собственном доме.

Мышление советского руководства остается прежним: все средства хороши, т. е. иезуитским и в самых худших его проявлениях.

Данным заявлением я ничего не прошу, не требую. Я только высказываюсь против того, чтоб изуверство называлось гуманизмом. И хотя желание [донести] все это до мировой общественности обязывает меня выжить — тем не менее я намерен продолжать голодовку до завершения Венской встречи, требуя прекращения издевательств-пыток над политзаключенными в СССР и их освобождения.

Свободу политическим заключенным в СССР.

10.11.86

политзэка (подпись)

4.

Начальнику УЭ-148/СТ-4

от политзаключенного Марченко А.Т.

(копия Генеральному прокурору)

Заявление

(в дополнение к заявлению от 10 ноября с.г.)

Как я уже писал в своем заявлении от 10 ноября, [я] продолжаю голодовку уже 4-й месяц, требуя прекращения судебных расправ советских властей над инакомыслящими, прекращения издевательств-пыток над политзаключенными в СССР и освобождения всех политзаключенных в СССР.

10 ноября меня в камере посетил тюремный врач. [Осмотрев мои опухшие ноги и выслушав мои жалобы на здоровье в целом, врач сообщил мне, что мои ноги пухнут от голода, от голода же и все остальные недомогания. Поэтому он предложил мне прекратить голодовку.

Что мои ноги опухли от голода, что я практически [обезножил и почти прикован к постели поэтому тоже от голода — я догадывался и сам. Но ведь ничего этого не происходило ни во время 40-дневного абсолютного голода, пока меня не кормили искусственно, ни в первые полтора месяца искусственного питания!

Мои ноги и лицо стали опухать, и я стал превращаться в лежачего только после того, как мне стали постепенно уменьшать количество питательной смеси, сокращая ее иногда в три раза против первого месяца, одновременно ухудшая и ее качество и питательность — от более или менее сносных в первое время до совершенно пустой и обезжиренной жидкости к началу ноября.

Хотелось бы знать, чем объясняются такие резкие перемены в количестве и качестве питательной смеси, ведущие к отрицательным последствиям для здоровья голодающего.

Существуют ли какие нормы питательной смеси или это целиком и полностью зависит от произвола тюремной администрации? Если есть узаконенные нормы, то почему их скрывают от голодающего?

Если же норму питания голодающему определяет произвольно тюремная администрация, то тюремный врач в этом случае уже перестает быть врачом — он становится палачом на службе у тюремной администрации, всегда заинтересованной в срыве и прекращении голодовки протестующим заключенным.

Короче говоря, мое здоровье и жизнь в данное время [измеряются] количеством и качеством заливаемой в меня питательной смеси: можно влить 700 ккалорий, а можно 2000 или 3000. Это ли не рычаг физического воздействия на голодающего протестанта в руках тюремщиков?!

Итак, законно или нет мне сократили в три раза количество питательной смеси и превратили [ее] в пустую воду по сравнению с сентябрем?

Кому я обязан таким «переменам»: закону или произволу?

11.11.86

политзэка (подпись)

5.

Прокурору по надзору

[в местах лишения свободы]

ТатАССР

от политзаключенного Марченко А.Т.

(ТатАССР, г. Чистополь, УЭ-148/СТ-4)

(копия Генеральному прокурору СССР)

[штамп: г. Чистополь ТАССР почтовый ящик № УЭ-148/СТ-4]

[штамп: НИЖНЕКАМСКАЯ ПРОКУРАТУРА ПО НАДЗОРУ ЗА соблюдением законов в ИТУ ТАССР вх. № 718 4/XII1986]

Заявление