Mysterium Coniunctionis

Мал ты был, Ашурбанипал, когда я оставил тебя с божественной царицей Ниневии,Слаб ты был, Ашурбанипал, когда ты сидел на коленях божественной царицы Ниневии,Четыре вымени были приставлены к твоему рту, но сосал ты только из двух,А в двух других ты прятал свое лицо...[1350].

385 Прятание ребенка под юбкой — это широко распространенный ритуал, который до недавнего времени еще отправляли боснийские турки. Мотив облаченной в мантию "мадонны-покровительницы" имеет то же самое значение, а именно — усыновление верующего.

386 Созданная Рипли сцена усыновления могла быть навеяна ему "охотой на львов" Маркоса[1351]

, где речь идет об огне, который "пробегает над углями точно так же, как любящая мать переступает через тело своего сына". И далее: "Он сравнивал нежность тепла костра с нежностью, с которой любящая мать переступает через тело своего сына"[1352]. Эти предложения взяты из диалога царя Маркоса и его матери. Впрочем, в отличие от Cantilena, здесь трансформации должен был подвергнуться не царь, а лев (смотри пар. 409f.).

387 Строфы 14-17.

Радостно видеть, сколь прекрасенЭтот естественный союз, скрепленный одним объятьем.Существа двух полов в единстве пребывают,Как холмы и воздух, что их окружают.Мать в брачные покои[1353]

спешит удалиться,Где на ложе чести она ложится.Усталая, меж белоснежных простыней,И указывает на беду, идущую к ней.Вонючий яд из умирающего хлещет,Ее прекрасное восточное лицо бесчестит.Она велит всем посторонним удалиться

Дверь комнаты закрыть и дать ей в одиночестве забыться.Тем временем павлина мясо поедаетВкусное блюдо сие кровью зеленого льва запивает.Которую Меркурий, копьеносец страстный,Принес в чаше золотой, вавилонской, прекрасной.[1354]

388 Описанная здесь диета для беременных — это эквивалент "cibatio", "кормления" трансформирующей субстанции. В его основе лежит идея, что предназначенный к трансформации материал должен быть пропитан и насыщен либо посредством впитывания раствора, aqua propria ("его собственной воды", души), либо посредством поедания своих собственных "перьев" или "крыльев" (летучего духа), или своего собственного хвоста (уроборос), или плода философского дерева. Отсюда и "павлинье мясо". Павлин — это аллюзия cauda pavonis (павлиний хвост). Непосредственно перед albedo или rubedo[1355] появляются "все цвета", так, словно павлин распускает свой сверкающий хвост. В основе этого феномена возможно лежит та радужная пленка, которая часто образуется на поверхности расплавленного металла (например, свинца)[1356].

"Omnes colores" часто упоминаются в текстах как показатель чего-то вроде совокупности. Все они объединяются в albedo, которое для многих алхимиков является вершиной работы. Первая ее часть завершена, когда различные компоненты, отделенные от хаоса massa confusa, вновь соединяются вместе в состоянии albedo и "все становятся одним". В нравственном смысле это означает, что первоначальное состояние психической разобщенности, внутренний хаос конфликтующих душ-частей, которых Оригену нравится сравнивать со стадами животных[1357], превращается в "vir unus", объединенного человека. Стало быть, поедание павлиньего мяса является эквивалентом соединения многих цветов (или, с психологической точки зрения, противоположных чувств-ценностей) в один белый цвет. Нортон говорит в "Ordinall of Alchimy":

Каждый из всех мыслимых цветовДолжен появиться, чтобы белый был готов[1358].

389 Lapis содержит в себе или порождает все цвета[1359]. Хогеланд говорит, что " чудовище- гермафродит" содержит в себе все цвета[1360]. Используются также и поэтические сравнения, как например с Ирисом, радугой[1361], или с радужной оболочкой глаза[1362].