Mysterium Coniunctionis

394 Мертвенно-бледно-пурпурный, появляясь к концу режима Венеры несет нечто роковое. Это соответствует экклесиастическому взгляду на пурпурный, выражающему "тайну страсти Господней"[1380]. Следовательно, режим Венеры приводит, посредством влечения, к страсти и смерти, проблеме, которую я хотел бы подчеркнуть, рассматривая ссылку на "стрелу страсти" в Cantelena. Отрывок из "Aquarium sapientum" показывает, что цвета являются средством выражения моральных качеств и ситуаций: "В то время как вываревание

[1381] и варение мертвого духовного тела распространяется на человека, можно увидеть, как и в земном opus, много пестрых цветов и признаков, т.е. все виды страданий, болезней и мучений, худшиее из которых ... непрестранное насилие со стороны мира, плоти и дьявола[1382]

.

395 Эти утверждения касательно режима Венеры подтверждаются Таблицей Символов Пенота, в которой павлин связывается с "mysterium coniugii" и с Венерой, а также с зеленой ящерицей. Зеленый — это цвет Святого Духа, жизни, воспроизводства и воскресения. Я говорю об этом, потому что Пен от связывает соniugium с "dii motui" (мертвыми богами), вероятно потому, что они нуждаются в воскрешении. Павлин — это древний христианский символ воскресения, подобный фениксу. В позднем алхимическом тесте[1383] говорится, что на бронзовых табличках из лабиринта Мерое был изображен Осирис после его воскрешения Исидой; он восседал в колеснице, запряженной павлинами, и выглядел торжествующим, как солнце.

396 У Дорна, "мертвое духовное тело" — это "птица без крыльев". Она "превращается в голову ворона, потом в павлиний хвост, после чего она достигает белейшей белизны лебедя и, наконец, краснейшей красноты, признака своей огненной природы"[1384] Это явно указывает на феникса, который, как и павлин, играет значительную роль в алхимии, как символ обновления и воскресения[1385]

, и особенно, как синоним lapis.

397 Cauda pavonis знаменует конец работы так же, как это делает Ирида, его синоним, посланница Бога. Изысканная цветовая гамма павлиньего хвоста говорит о неминуемом синтезе всех качеств и элементов, которые соединяются в "округлости" философского камня. В течение тысячи семисот лет, о чем я говорил в "Психология и алхимия", lapis был более или менее явно связан с древней идеей Антропоса. В последующие столетия эта связь протянулась и к Христу, который с незапамятных времен был этим самым Антропосом или Сыном Человеческим, появляющимся в Евангелии от Иоанна как космогонический Логос, существовавший еще до возникновения мира: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог... Все чрез него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть". По учению василидианцев "Бог, которого нет" бросает определенное семя, которое подобно семени горчицы, содержит в себе все растение, или, "подобно яйцу павлина, содержит в себе огромное разнообразие цветов"[1386]. В этом семени был "триединый сын, единосущный с Богом, которого нет". В алхимии, окончанием работы, ознаменованным cauda pavonis, было рождение filius regins. Стало быть, в доктрине василидианцев проявление цветов происходит в правильном месте. И снова встает вопрос: традиция или спонтанное воспроизводство?

398 Павлин — это атрибут Юноны, а одно из прозвищ Ириды — Юнония. Подобно тому, как Царица-Мать или мать богов дарует обновление, так и павлин ежегодно обновляет свое оперение и, стало быть, связан со всеми переменами в природе. Де Губернатис говорит: